Николай Удовиченко - Голубыми дорогами мира

– Ты не заболел?

– Да есть немного, не страшно, – сказал Семныч, чтобы хоть чем-то оправдать свой не очень хороший вид.

– Если хочешь, иди отдыхай, я приму вахту у тебя, постою, все равно не спится.

– Да нет, не нужно.

В ЦПУ доносился чуть слыцшный рокот главного двигателя, звенела его турбина. Море было спокойным и судно шло быстро, без покачиваний.

– Это ты пил с начальником радиостанции?

– Выпили немного.

– Сволочь он, уже раззвонил о твоей беде по всему судну.

– Вот скот, а не человек. И какое ему дело?

Раздался звонок телефона. Семеныч поднял трубку.

– Доброй ночи, Семеныч, капитан говорит. Как дела?

– Спасибо, Оскар Мартынович, все хорошо.

Капитан был из приморских литовцев, хороший, порядочный и честный человек.

– Ты деда не видел?

– Возле меня стоит.

– Дай ему трубку.

Семеныч передал трубку деду. Стармех слушал капитана, поддакивая и соглашаясь. Положил трубку.

– Сходи к командиру, тебя зовет, я побуду здесь.

– Там на втором дизель-генераторе течь масла небольшая. Если что, запускать только в крайнем случае. Третьему по вахте передам, они устранят.

Семеныч пошел из ЦПУ наверх. Капитанская каюта была на самой верхней палубе. Семеныч постучал и зашел в кабинет. Капитан сидел за столом.

– Заходи, Семеныч. Садись.

Семеныч вошел и сел. Капитан что-то мялся, видно было, что ему неудобно начинать разговор, но все-таки он его начал.

– Слышал о том, что у тебя случилось. А начальника рации в следующем рейсе здесь не будет. По крайней мере я изо всех сил постараюсь это сделать.

Капитан был малоразговорчивым и сейчас он не стал много говорить. Молча поднялся, достал бутылку коньяка, налил себе немного, а Семенычу сказал: «Как хватит, так скажешь». Семеныч остановил его граммах на ста пятидесяти. Выпили. И снова Семеныч почувствовал, что хмель его почти не берет.

– Ты вот что, Семеныч. Решать, конечно, будешь сам, у каждого свои взгляды на такие вещи, но мой тебе совет – сделай по-мужски. Вырви из сердца и забудь. У моряков таких подруг быть не должно.

Налил еще, еще выпили. Сейчас хмель немного прижал Семеныча. «Все-таки хорошие вокруг люди, смотри сколько сочувствует. И никто не смеется и плохого не говорит. А начальнику радиостанции, долбанному «маркони», на берегу рожу начищу до блеска». Он встал, поблагодарил капитана и пошел в машину. Вахты оставалось час. Дед без слов махнул кругом рукой, поднял большой палец правой руки, показав, что все, мол, хорошо.

– Будешь с вахты идти – загляни.

– Спасибо, но пойду сразу спать.

– Буду рад, если будешь спать. Но если будет плохо, заходи.

– Еще раз спасибо.

Дед ушел. Семеныч достоял вахту, ушел спать. Долго ворочался, но потом заснул.

Через несколько дней судно, дав длинный гудок сифона, на траверзе мыса Разворотного начало заходить в залив. Вдали стояли порыжевшие на вершинах сопки, но пониже еще зеленые. Сентябрь в Приморье очень теплый месяц, больше похожий на летний. Судно вошло в залив, встав на внешнем рейде. Приехали власти, таможенники. Потом на катере приехал подменный экипаж, принял судно, основной экипаж сдал дела и приготовился к встрече с берегом. А еще через полтора часа судно пошло к одному из пирсов родной Базы. На пирсе толпился народ, встречая близких и друзей, стояли ребята из военно-морского оркестра, налаживая свои инструменты. Подали концы, береговые матросы набросили их на причальные кнехты, судно брашпилем, подруливающими устройствами подтянулось к причалу, встало. Спустили парадный трап. Как только нижняя часть трапа коснулась пирса, оркестр грянул «Прощание славянки». Это традиция, моряков, военных и гражданских, всегда встречают и провожают этим маршем. Встречающие что-то кричали, махали руками, букетами цветов, многие женщины утирали слезы. Мужей ведь не было дома почти полгода, наскучались, натерпелись одни, решая все семейные проблемы: отправляли детей в школы и садики, готовили им, обстирывали, воспитывали. Нелегкая это работа! Да еще многие и работали. Ларисы на причале не было. «Знает кошка, чье мясо съела», – подумал Семеныч и вдруг увидел ее. Она стояла на пирсе, ближе к трапу, махала букетом его любимых георгин и ярко улыбалась. В белых брюках, в белой кофточке, с тонким станом и высокой грудью она выглядела эффектно. Многие мужчины из встречающих поглядывали на нее. Встречающие начали подниматься по трапу на судно. Поднялась и Лариса вместе с другом Семеныча, тралмастером Романом. На палубе встретила мужа, сияя большими голубыми глазами. Обняла за шею, поцеловала, вручила букет. По ответному холодку сразу поняла, что что-то не так, сникла, опустив голову. Семеныч обнялся с другом, пожали крепко друг другу руки. Втроем пошли в каюту Семеныча. Когда закрылась дверь каюты, Семеныч прямо при Романе, глядя жене в глаза, спросил: