Александр Брыксенков - Коммунальная квартира. Новеллы коммунального быта

В семь лет Лешка пошел в школу. И началась интенсивная и интересная жизнь. Лешку приняли в октябрята. «Звездочка» выбрала его своим вожатым. Он стал редактором «Бюллетеня», влился в коллектив художественной самодеятельности. Над октябрятами шествовали пионеры, которые разруливали разные сложности, возникавшие в «звездочках» и всячески поддерживали и защищали своих подопечных.

Кроме официальных, октябрятских занятий можно было на заднем дворе школы развлечься и частным образом, например, поиграть на деньги в такие игры как «чика», «пристеночек», «котёл». Как бы валютой была медь. Но для огольцов пятаки и алтыны были истинно валютой, поскольку за 20 копеек можно было купить мороженное типа «Маня», «Ваня». А ещё можно было подраться «до первой крови», можно было на заборе написать что-нибудь этакое.

Лешка, выросший в Алексея Барсукова, очень жалел теперешних школьников, которые не были и никогда не будут октябрятами. А еще он не любил либералов, которые ехидничали по поводу октябрят и пионеров. Барсуков не понимал откуда эта желчь. Может быть им в детстве из-за каких-то причин (может быть этнических) было не очень комфортно ни в «звездочках», ни в пионерлагерях.

А ведь октябрят и пионеров учили только хорошему:

Быть честным.

Быть добрым.

Помогать товарищу.

Хорошо учиться.

Уважать старших.

Наверное все хорошее доходило до детей и делало свое дело. Наверное, поэтому школы при коммунистах не обносили, как теперь, железными оградами с охранником на проходной. Наверное, поэтому советские школьницы не убивали своих одноклассниц, поэтому мальчикам даже на ум не могла прийти мысль, чтобы избить учительницу или учителя, поэтому в стране Советов юноши не расстреливали в школе своих товарищей.

Либералы громко сетуют на то, что кампания по десталинизации провалилось. Один умный человек посоветовал им: «А, вы делайте всё лучше Сталина, тогда и кампаний никаких проводить не придется».

Годы прошли, а детский бзик относительно смысла жизни, очевидно, не испарился. Иначе чем объяснить, тот факт, что Барсуков, заканчивая десятый класс, решил поступать в Университет, чтобы выучиться на философа.

Он так бы и сделал. Но тут вмешался один умный жилец коммунальной квартиры, в которой жил и Лешка. Этот жилец преподавал сопромат в Военно-морском училище. Узнав, что Барсуков собирается изучать философию, он прочитал ему маленькую лекцию: «Алексей, не порть себе жизнь. Философия – это не наука. Она ничего не выводит, ничего не доказывает. Если представители точных и естественных наук одаривают человечество разными вещами, которые облегчают и улучшают жизнь, то философы ничего не выдают на гора: сплошное бла-бла-бла. Философия – это бесплодная смоковница: цветов много – плодов нема. Настоящий мужчина должен не трепотней заниматься, а делать дело».

Послушался Барсуков умного человека. Не пошел он в философы, а подался в моряки. После окончания Высшего Военно-морского инженерного училища служил он на кораблях Черноморского флота и не заморачивался философскими проблемами. Ему было ясно, что смысл его жизни – это защита отечества.

В наше время патриоты осуждают армию и флот за то, что они в девяностые не защитили, как клялись, принимая присягу, социалистическое отечество. Здесь патриоты поступают неправильно.

Во-первых, армия предназначена для отражения внешних нападок и стрелять в собственный народ – это не её предназначение. А то, что Ельцин науськал танкистов на расстрел парламента, так, что с него возьмёшь – бухарик.

Во-вторых, в присяге говорится: «…Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами».

Вот такого приказа от правительства Советская Армия не получила.

Бухтят о смысле жизни

Философы, как дети

Бухтят, не понимая, что смысла вовсе нет!

Людишки словно слизни

Прижились на планете,

А космосу, вселенной до них и дела нет!

Розетка на потолке парадной

У царского генерала Давлетшина, семья которого жила до революции на втором этаже дома эмира Бухарского, было три дочери: Вера, Надежда, Любовь. Две первые девушки были полноправными членами семьи, а Люба была изгоем. У неё и фамилия-то была не такая как у всех домочадцев, то есть, была она не Давлетшина, а Железнова.