Валя Шопорова - С тобой

– Я не уеду.

Решив, что спорить бесполезно и себе дороже, доктор сходила за Фишером, с ним пришли и Эван и Леонард. Дориан долго отпирался, твердя, как на повторе, что он останется здесь, с Леоном, но в итоге всё-таки согласился поехать домой. Рональд всегда умел подбирать правильные слова и доводы.

Выйдя на улицу, Дориан обнял себя за плечи, невидящим взглядом смотря перед собой – утро было зябким и, несмотря на лучи солнца, пробивающиеся через завесу молочных облаков, казалось невероятно хмурым, а после направился к своему автомобилю, но его остановил Эван, положив руку на плечо.

– Ты куда собрался? – спросил Прежан.

– В машину. Вы же сами уговаривали меня поехать домой. Или уже передумали? Если так, то я пошёл обратно.

Эван сжал его плечо чуть сильнее, не позволяя сдвинуться с места, и ответил:

– В таком состоянии мы тебя за руль точно не пустим. И одного тебя не оставим. Иди в мою машину, я тебя отвезу и побуду с тобой.

– У тебя дома Локи один, – напомнил Леонард.

– Я позвоню няне.

– Лучше сделать по-другому. Ты езжай домой, а я поеду с Дорианом.

– Не надо никому со мной ехать, – отозвался Дориан и, передёрнув плечами, поморщился. Ему было больно, и он даже не понимал, в теле ли или в душе.

– Это не обсуждается, – отрезал Эван.

– Да, пожалуйста, послушай нас, – согласился с другом Норват и коснулся спины младшего Ихтирам, мягко подталкивая его в сторону своего автомобиля.

Сил спорить не было, душа была выжата и пережёвана. Когда они сели в машину и вокруг неё собрались те, кто не ехал вместе с ними, Фишер сказал:

– Послушайте, нам надо сделать так, чтобы никто не узнал о том, что случилось…

– Рональд, как ты можешь даже сейчас думать о чёртовой репутации? – непонимающе спросил Дориан, перебив продюсера, и поднял к нему измученный взгляд.

– Я думаю не о репутации, а о Леоне. Дело в том, что пока нет возможности перевезти его в другую клинику, его состояние этого не позволяет. А если ваши поклонники узнают о том, что случилось, и о том, что он здесь, то они оккупируют больницу, будут рваться внутрь и так далее. Это будет мешать всем. Поэтому нам нужно сделать так, чтобы никто не узнал о том, что Леон здесь.

– И что ты нам предлагаешь делать? – поинтересовался Эван.

– Ситуация сложная, потому что происшествие произошло на улице и попало в камеры дорожного наблюдения. Но насчёт этой записи я уже договорился, её изъяли. А если новость о том, что Леон попал в аварию и будет обнародована, без доказательств её можно будет выдать за «утку». Этим займусь я. А от вас же требуется не светить здесь своими машинами и лицами. Приезжайте на такси и заходите через чёрный ход. Я сейчас останусь и переговорю с докторами, чтобы вас пропускали.

Дориан отстранённо слушал продюсера, смотря в пол. В голове скользили мысли о том, было ли всё так же тогда, когда он оказался в больнице после избиения, так же ли всем приходилось беспокоиться о том, чтобы скрыть этот факт от общественности. И что чувствовал Леон, столкнувшись со всем этим, узнав, что он, Дориан, в реанимации? К сожалению, теперь Дориан мог почувствовать на себе то, что чувствовал в то страшное время близнец, а он бы без колебаний отдал что угодно за то, чтобы никогда этого узнать.

Но кому предложить душу или полжизни в обмен на то, чтобы время повернулось вспять, и появилась возможность поступить иначе? Дьявола на горизонте видно не было, а Бог подобные сделки не проводит.

– Дориан?

Только с пятой попытки достучаться до него младший Ихтирам поднял глаза к Фишеру.

– Давай ключи, – произнёс тот, – я свою машину загоню, а потом за твоей вернусь.

– Мне всё равно, где она будет стоять, – безразлично ответил Дориан и отвернулся к окну.

Рональд тяжело вздохнул. Казалось, Дориан попросту не слушает их, а если и слушает, то через секунды забывает обо всём, что они сказали.

– Твоя машина здесь привлекает слишком много внимания, – напомнил Рональд и протянул ладонь. – Отдай ключи.

Дориан поискал по карманам и, ничего в них не найдя, ответил:

– Они, наверное, в машине остались.

– Хорошо, я заберу, – кивнул Фишер. – А вы езжайте, нечего вам здесь больше делать.

Он захлопнул дверцу, и когда машина двинулась с места, Дориан обернулся, кидая тоскливый взгляд на здание больницы, в котором осталось его «отражение». Сердце сжало болью с новой силой, по нему будто полоснули бритвой. Он не хотел уезжать отсюда и снова бросать Леона. Не хотел до такой степени, что появилось непреодолимое желание на ходу выпрыгнуть из машины и побежать обратно. Он даже неосознанно потянулся к дверной ручке, не сводя взгляда со стремительного удаляющегося здания больницы, всё больше выворачивая шею, чтобы иметь возможность видеть его как можно дольше.