Валя Шопорова - С тобой

И где теперь та гордость? И что в силах изменить сожаления о несделанном?

В груди было невыносимо больно, горько и колко – хоть вырви сердце с корнем, чтобы перестать чувствовать. А повсюду и впереди была холодящая кровь неизвестность. Хотелось выть зверем и рвать на себе кожу от безысходности. Дориану даже ничего толком не объяснили. Всё, что у него было, это записи голоса близнеца и слова доктора: «Шансов мало». Он даже не мог увидеть Леона, значит, всё было действительно плохо.

А в голове предательски всплыли его собственные слова, сказанные Леону во время их последнего разговора:

«…если тебя никто не спасёт, я не стану плакать».

Сжав телефоны в ладонях, Дориан уткнулся носом в колени, моля про себя:

«Господи, сделай так, чтобы он выжил. Я же врал… Не думал, что говорю. Я не смогу без него…».

Рональд, Эван и Леонард нашли Дориана всё там же, в комнате для курения. Они уже тоже поговорили и с заведующей отделением, и с другими докторами, которые занимались Леоном. А потом Фишер переговорил с доктором Иннганаморте лично, и теперь был единственным, кто знал полную правду о мрачных прогнозах относительно состояния старшего Ихтирам. Но, конечно же, он даже под пытками не собирался рассказывать этого Дориану, понимая, что он таких новостей просто не выдержит. Не нужно было добивать его заранее. Надежда ведь остаётся всегда, даже если её нет.

– Ты как? – осторожно спросил Эван.

Дориан неопределённо пожал плечами, хмурясь.

– Не знаю. Я… не верю, что ли? – он повернул голову к другу, в глазах его плескалась лютая боль. – Мне кажется, что всё это чья-то злая и совсем не смешная шутка. Мы же ещё совсем недавно разговаривали с Леоном… – лицо исказило от горечи от того, каким на самом деле был их последний разговор. – А теперь я даже не могу его увидеть…

– Увидишь. Рано или поздно тебя пустят к нему, а потом и нас всех, – ободряюще ответил Прежан и присел на корточки рядом с Дорианом.

– Я не понимаю, почему доктора не пускают меня к нему? Что им от меня скрывать? Или они боятся, что я сделаю что-то не то? Да пусть смирительную рубашку на меня наденут, чтобы я точно ни на что был неспособен, только пусть позволят мне его увидеть!

– Дориан, Леон перенёс одну серьёзную операцию, а сейчас идёт вторая, – вступил Фишер, – нет ничего удивительного в том, что к нему никого пока не пускают.

Дориан перевёл взгляд на продюсера. По глазам было понятно, что он не понимает его, просто всё ещё не может осознать произошедшее и принять его.

– Но я – не все, – с упрямой наивностью ответил Дориан. – И я же не прошу пустить меня в операционную, просто… мне надо знать, что с ним всё в порядке.

– Дориан, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся ждать столько, сколько потребуется, – твёрже произнёс Рональд.

– Почему они просто не могут нормально объяснить мне, что с Леоном?! – Дориан сорвался на крик и всплеснул руками, задев Прежана. – Я – первый, кто имеет право знать правду!

– Дориан, успокойся. Я уверен…

– Да задолбали вы меня уже! Почему меня все успокаивают и никто ничего не рассказывает?! – Дориан вновь криком перебил продюсера и вскочил на ноги. – Я на неуравновешенного похож?! Боитесь, что у меня крыша поедет от правды или уже едет?! Или…

Он резко замолчал, широко распахивая глаза, лишь губы подрагивали в попытке промолвить слова, но они застревали в горле. Слишком страшным было предположение, ворвавшееся в сознание.

– Или вы что-то скрываете от меня? – всё-таки договорил Дориан, переводя напряжённый взгляд с одного товарища на другого. – Леон… умрёт? Нет, не может быть! – губы тронула истерическая улыбка. – Рональд, я же знаю, что ты наверняка всё-все знаешь, почему же ты молчишь? Почему вы все молчите?! Это розыгрыш? Прошу вас, скажите, что это розыгрыш! Почему иначе меня могут не пускать к нему? Чтобы правду раньше времени не узнал? Да скажите вы хоть что-нибудь!

Дориан в самом деле говорил, словно умалишенный, подтверждая собственное предположение. И друзья начали всерьёз опасаться за его психическое состояние. Они пересмотрелись, и вперёд вышел Фишер, максимально спокойно говоря:

– Дориан, успокойся…

– Хватит меня успокаивать! – рявкнул младший Ихтирам так, что стеклянные стенки курилки задребезжали.