Валя Шопорова - С тобой

Шумно выдохнув, Рональд подошёл к нему и взял за плечи, заставляя смотреть на себя.

– Дориан, истерикой ты ничего не изменишь и уж точно не поможешь Леону, только себе навредишь. Ты хочешь слечь с нервным срывом?

Дориан скинул руки продюсера со своих плеч и снова закричал:

– Даже если у меня случится нервный срыв, я не замолчу и не уйду отсюда! Вы просто не понимаете меня! Я бы на вас посмотрел, будь вы на моём месте, но вы никогда не сможете этого почувствовать!

Поджав губы, Фишер ударил ему пощёчину. Жёсткий метод успокоения, но зато действенный. Дориан поднял руку к покрасневшей щеке, часто моргая и непонимающе смотря на продюсера.

– Извини, что ударил, – проговорил Рональд, – но я просто хочу, чтобы ты пришёл в себя, и уже не знал, как этого добиться иначе.

Друзья наблюдали за их разговором, не вмешиваясь. Даже обычно не в меру болтливый Эван был на удивление молчалив.

У Дориана задрожали губы, и он болезненно скривился, не сводя взгляда с Фишера, но ничего не говоря, чем насторожил его ещё больше. Действия продюсера всколыхнули память о том, сколько раз он получал по лицу от Леона, эти воспоминания заполонили сознание, подобно наводнению. Друзья не просто так переживали за его душевное равновесие, психика его трещала по швам, слишком уж много всего произошло в последнее время.

– Дориан, ты в порядке? – тревожно спросил Эван, тронув того за плечо.

Младший Ихтирам перевёл на него взгляд и сдавленно кивнул, а после покачал головой. Отойдя обратно к стене, он снова сел на пол, пряча лицо в ладонях. Нервы так не вовремя сдавали. Сейчас Дориан просто не мог позволить себе истерики. Нужно было успокоиться.

– Я сейчас попрошу кого-нибудь принести тебе успокоительное, – услышал он голос Фишера.

– Не надо успокоительное, – Дориан отнял руки от лица. – Дайте мне сигареты.

Передав ему пачку сигарет и зажигалку, Эван сел рядом с ним.

– Держись, мы с тобой.

Дориан едва заметно улыбнулся, лишь приподнял на долю мгновения уголки губ и опустил голову.

– Это всё из-за меня… – тихо произнёс он, горбясь так, словно ему на спину взвалили мешок цемента, сжимаясь.

– Не говори ерунды. Ты в произошедшем точно не виноват.

– Виноват. Леон ехал ко мне, потому что я его бросил. Снова сбежал.

– Да, мы уже в курсе этого.

– Тогда почему ты говоришь, что я не виноват? Я бросил его. У меня… – в носу защипало от новых слёз, а горло сдавило от горечи, – вообще не хватило мозгов, чтобы хоть что-то сделать.

– От того, что ты посыпаешь голову пеплом непонятно за что, никому лучше не станет. И Леон бы тебя тоже отругал за это.

– Не надо говорить так, будто его нет! – Дориан мгновенно ощетинился. – Он жив!

– Знаю я, что жив, – Эван слегка улыбнулся. – Но сейчас же он не может тебе мозги вправить? Вот об этом я и говорю. Но я уверен, что потом он наверстает упущенное, потому что это ведь непорядок, что ты себя в чём-то обвиняешь, нарушая вашу святую веру в собственную идеальность.

Дориан благодарно посмотрел на друга, его слова о том, что совсем скоро они с Леном поговорят, и всё будет по-прежнему, были так нужны и важны, они придавали сил. Продолжая чуть улыбаться, Эван обнял его одной рукой, придвигая к себе, и уложил его голову к себе на плечо. Так всегда делал Леон, и даже эта слабенькая замена могла помочь Дориану сохранить равновесие в той пугающей ситуации, в которой они все оказались.

Докурив первую сигарету, Дориан взял вторую, а после и третью. Когда в горле уже начало жечь от раскаленного дыма, он выкинул очередной окурок и поднял взгляд к Фишеру, намереваясь вновь попытаться добиться правды. Но его отвлекла зашедшая в комнату доктор Иннганаморте, переключив всё внимание на себя.

– Дориан, я вас искала, – сообщила врач. – Скажите, вы же с Леоном монозиготные близнецы?

– Да.

– Дело в том, что Леону требуется ещё одно переливание крови, и было бы лучше, если бы кровь была идентичной его. Вы согласны на это?

– Да-да!

Дориан мгновенно встрепенулся и подскочил на ноги. Подбежав к доктору, он от эмоций схватил её за руки, спешно говоря:

– Конечно, я согласен! Разве я могу отказаться? Куда идти?

Тактично убрав от себя его руки, врач ответила:

– Пройдёмте со мной.

Дориан на автомате отвечал на вопросы эскулапов, призванные выяснить, возможна ли процедура переливания. Все его мысли были там, в палате с пока ещё неизвестным ему номером, рядом с близнецом. Теперь он точно сможет его увидеть, и ничего ему не помешает, потому что гемотрансфузия должна была проводиться прямым путём.