Савелий Баргер - Третье путешествие Биньямина

Биньямин и Шлёма привычно уныло тянули свою опостылевшую телегу, когда их догнали кибитки, увешанные цветастыми тряпками. Друзья только ошалело крутили головами, оказавшись в центре гомонящей на незнакомом языке толпы. Мужчины с черными или седыми бородами, женщины в грязных цветастых юбках, сопливая детвора – все говорили одновременно, спрашивая, рассказывая, дергая за полы лапсердаков, шаря в тележке. Вот уже Бенин картуз на голове какого-то парня, а Шлёма напрасно ищет в кармане свой носовой платок, чтобы утереть пот с лица. Гомон прекратился по окрику бородача в красной рубашке, друзья услышали знакомые слова на польском.

Бахтало – так звали бородача, выслушал рассказ друзей про их злоключения.– А мы смотрим, что это за два странных рома кочуют с телегой без лошади! Да, кочующих евреев мы еще не встречали, вы будете первые. В толк не возьму – если вы хотите ехать в свой Иерусалим, так вам надо пробираться в Констанцу, что в Румынии. А вы толкаете свою коляску в сторону Вены. Ладно, поехали! Ответьте мне только на два вопроса. Как вы собирались перейти границу?

– Делай свой второй вопрос, Бахтале! – попросил Биньямин.

– Поклянитесь мне, что вы не убиваете христианских младенцев, когда выпекаете свою мацу!

Биньямин и Шлёма сидели в лесу недалеко от маленькой речки. Утром они вместе с Бахтало ушли из табора в этот лесок, цыган сказал им ждать до вечера и не высовываться, чтобы жолнеры не заметили их, вот они и ждали, когда стемнеет и вернется вожак.

Речка – граница, за речкой уже Австрия и перейти на ту сторону надо будет ночью.

– Слушай, Бенеле, может быть вернемся, пока не поздно? Ну не убьет же нас твоя Рахиля? Ну, покричит, ну стукнет по шее… А то ведь – Констанца, Иерусалим, граница, солдаты… Подумай? – Нет, Шлёма, нет! Знал бы ты, каково это, ждать вечер и думать «Неужели снова?! Снова придет эта бегейме! Нет»

Биньямин долго молчал и продолжил:

– Мне теперь только в Иерусалим. И не только от Рахили. Приду в Святой город и начну жизнь праведную, может быть тогда я не обращусь в прах после прихода Машиаха и Суда. Прости меня, Шломеле, если сможешь.

– Что ты такое говоришь, ты мне как брат, больше, чем брат – почему ты должен просить у меня прощения?

– Каждый еврей знает, что было написано на скрижалях, что Моше принес с горы Синай. Так почти нет такой мицвы, чтоб я ее не нарушил. Вот может быть еще не убил никого, а если вернусь к Рахили, так и эту заповедь оскверню.– Что ты такое говоришь?! Как это?!

– Ну, сам посуди: воровал? У Рахили коляску и лошадь, у крестьян куриц и петухов. День субботний не почитал? Мамеле, сестру и брата своих бросил? Трефное не только сам ел, еще и тебе давал. Но эти грехи на мне, ты тут ни при чем, ты же не знал.

– Вейз мир, Беня, вейз мир!

– Так что, Шлёма, мне дорога только вперед, до Иерусалима и там начать праведную жизнь, учить Талмуд и помогать, кому смогу помогать. А вот ты подумай, может просить Бахтало, чтобы довел тебя до Хелма? Вернешься в город, а хочешь – я попрошу, чтобы он тебя в таборе оставил?

– Нет, Беня, я с тобой. Получается, мне тоже надо стать праведником в Иерусалиме… Речка – граница, за речкой уже Австрия и перейти на ту сторону надо будет ночью.– Послушай, Шлёма, может быть вернемся в Хелм? Ну не убьет же нас Рахилька? Ну, покричит, ну, поколотит немножко. Можно ведь и сдачи дать! Кто кому жена, а кто муж?! И нас ведь двое, а она одна.

– Беня, это мы одни, а она у тебя вон какая здоровая!

– Шлёма, я вот сперва думал, что приду в Иерусалим, постою у Стены, помолюсь – все и наладится. Может быть. А теперь думаю каждую ночь, как там мамеле. Да и Рахильке, наверняка несладко – муж и не умер, и развод не дал. Так разве станешь праведником? – А что, праведником – это обязательно?

– Слушай сюда! Субботу нарушали? Трефное ели?

– Что такое ты говоришь! Мы же только курочек и уточек!

– А ту жесткую птичку не помнишь?! Так то была ворона, а никакой не петух- Вейз мир, вейз мир! И что делать?

– Придем к цадику, послушаем, что он скажет. Надо будет – поеду к ребе в Любавичи.

Друзья долго молчали, размышляя каждый о своем и вместе про общее.– Беня, ты сказал, что все заповеди… а как же «Не возжелай жены ближнего»?

– Ой, Шлёма, ты как маленький! Ты не помнишь ту польку, у которой мы кололи дрова и носили воду, а потом она кормила нас борщом, а утром бигосом?