Юрий Борзунов - Разгильдяй и грабли – 2

Авантюра, конечно, но я сразу решил, что мы на полных парусах пройдёмся на радость всем севастопольцам вдоль берегов бухты. Пусть любуются ловкостью моряков!

Известно, что ясли к корове не ходят. Поэтому пошёл наш лейтенант в экипаж искать таких же одержимых морем по ПКЗ.

И, представьте себе, нашёл. Один из них с кем-то когда-то ходил на яхте. Вот повезло! Значит знает, что такое уключина и шкот.

Броситься с головой в непонятную авантюру – это глупость (сейчас понимаю) высшей степени. Но всё же соблазнительная глупость, разделить которую желают, мне кажется, многие. Я уходил от разума и шёл к чувству, от безопасности к авантюре, из реальности в мечту. Дело в том, что в те молодые годы я не мог долго находиться в каком-то спокойно-консервативном состоянии. Через некоторое время у меня начинали чесаться пятки, и я всё время куда-то мчался. Всю жизнь. Дело в том, что разница между мальчиком в 23 года и мужчиной после 50-ти лет – в стоимости их игрушек.

Сделав инвентарный осмотр шлюпки уже в составе шести матросов, мы её с горем пополам спустили за борт, увидели, что протечек нет, и радостные погребли чуть ли не на середину Севастопольской бухты ближе к Инкерману.

Почти, как бывалый моряк, я скомандовал:

– Шабаш, рангоут ставить!

Конечно, никто не понял, чего я хочу, но по ходу объяснил, чтобы вёсла убрали внутрь шлюпки вдоль борта, но шкертами не привязывали (на всякий случай, подумал я). Мачту с парусом мы приготовили ещё на ПКЗ, прикрепили на клотик Военно-Морской флаг, сняв его с ПКЗ, заранее обговорили как вставлять нагель, чтобы мачта правильно закрепилась и некоторые другие нюансы относительно парусов, кливер- и фок-шкотов.

Дальше я просто ребятам сказал по-русски:

– Ставим мачту и медленно поднимаем паруса, шкоты не натягиваем, но за борт не отпускаем.

Матросы у нас смышлёные, разобрались, как надо, и …, на удивление, небольшой ветерок наполнил паруса.

Видели бы вы эти радостные физиономии!!!

Знал я, что поворот «оверштаг» – против ветра – делать проще, меняя галс, а вот поворот «фордевинд» – за ветром – я не очень себе представлял.

Пока мы ставили паруса, нас отнесло в сторону Инкермана, ветер был западный, средний. Поэтому повороты «оверштаг» для смены галса я проделал много раз, пока мы не прошли траверз Голландии, участок Северной стороны бухты, где располагалось Военно-Морское инженерное училище, которое готовило механиков для атомных подводных лодок.

Шлюпка наша идёт самыми выгодными галсами против ветра. Нам никто не мешает, и мы никому не представляем угрозы. Запредельное чувство свободы и простора! Есть, правда, одно неудобство: нужно быть предельно собранным и моментально реагировать на шалости ветра. Но, куда там! Сплошная эйфория, петь хочется! Если бы умел!

Для поддержания скорости я натягиваю фок-шкот, что-то похожее делает моряк с кливер-шкотом. Выдерживаю пока ветер равномерен. Но, вот, словно плевок воздухом, мачта с парусами клонится к воде. Для выравнивания отпускаю шкот, подворачиваю рулём, а матросы невольно наклоняются в противоположную сторону. Мачта выпрямляется, шлюпка замедляет ход.

Снова потихоньку выбираю (натягиваю) шкаторину, снова рулём подставляю паруса к ветру, паруса перестают трепыхаться, натягиваются, распрямляются, и шлюпка снова увеличивает ход.

Работа с ветром напоминает игру в «кошки-мышки», где роль кошки принадлежит ветру, ну, а мышки – мне. Каково ощущение? Радость! И одновременно напряжённость на мажорном фоне. Запах воды пьянит – его ни с чем не спутаешь.

Дальше идти на выход из бухты мне не требовалось. Там туда-сюда ходили пассажирские катера и паромы. Кроме того, я понимал, что мы катаемся контрабандой и, в принципе, мне может за самовольство здорово попасть. Я же ни у кого разрешения не спрашивал.

Пройдя траверз Голландии, решил повернуть опять к Инкерману, и идти с «форсом» по ветру. Поворот нужно было делать медленно, чтобы ветер резко не забрал фок-парус или вообще отпустить фок-шкаторину и работать только рулём. Но я этого не знал…

Очередной, уже бессчётный удар ветра в парус. Я привычно с небольшим натягом отпускаю шкот, но трепыханья паруса нет. В чём дело? Рулём поворачиваю парус к ветру, но уже поздно – мачта продолжает медленно клониться к воде. Командую:

– Всем на противоположный борт!

Шлюпка выпрямляется и резко вдоль оси поворачивает уже на другой борт. Кто-то из матросов пытается быстро перебраться опять на другой борт, но… поздно. Шлюпка переворачивается вместе с нами. Прыгаем в воду.