Екатерина Полухина - Любить – не значит ослепнуть

Иногда он исступлённо хохотал и от этого хохота, у Ивана волосы шевелились на голове, и кровь стыла в жилах. И это у человека, привыкшего смотреть смерти в глаза, не один раз на дню. То, вдруг начинал плакать, совсем по детски, всхлипывая и зовя свою мамку. В такие минуты, Ванька зажимал ему рот и шептал ласковые слова, как успокаивают малое дитя. Не дай бог, если кто – то мог услышать их. Тогда страшная, ни с чем несравнимая смерть под пытками. А в этом, люди, что воевали с ними, знали особый толк. От пыток, они получали ни с чем несравнимое удовольствие. Они получали несказанный кайф и просто пьянели от этого без всякого спиртного. В иных ситуациях смерть, это самое лучшее, что получает человек. Но, умирать не хотелось. Ведь они ещё и не жили толком. Да, ещё умереть, не зная, как следует за что, это было совсем обидно. Ведь, это же была война, совсем, совсем не такая, как Великая отечественная. Эта война, только забирала жизни молодых и не очень людей, без смысла. Она была чужая и никому не нужная. Нет, погибать им нельзя.

Так что, осторожность им нужна была просто идеальная. Только бы не свихнуться раньше времени от безысходности, да дожить до освобождения, – молился в пространство, будто видя кого – то Иван. Выкарабкаемся курилка, вот пра выкарабкаемся, – шептал Ванька другу. Где наша не пропадала. Главное, чтобы не началось воспаление, всё остальное они переживут. По крайней мере, постараются. Воспаление,самое страшное в таком случае, это знал каждый, кто попадал в эту страшную мясорубку войны.

Но, кто был лично знаком со старушкой, в любой момент выхватывающей у молодых, здоровых парней самое дорогое, жизнь, всё равно имел надежду на спасение. А, вдруг не теперь. А может в другой раз. Да обойдется, небось, чего уж тут. Не первый год замужем, – такая присказка у солдат, не раз побывавших в бою и пьющих на брудершафт со смертью.

Они сами становились себе врачами, медсёстрами, хирургами, и, как правило, справлялись с этим и не плохо. Если бы на гражданке, иной человек, можно сказать, боялся бы крови, здесь же он с завидной акробатической быстротой и точностью снайпера, штопал другу – товарищу рану. А, как же иначе. Ведь от этого зависела жизнь их товарищей, которые, не задумываясь, поступили бы также. Иван тоже прошёл этот этап и, не раз.

И, вообще, война на многое открывает глаза людям. Здесь человек, как на ладони. Ещё точнее, на войне человек, как во сне, становится самим собою. Без прикрас, без фальши. Если ты сволочь, то откроешься здесь по полной, тут уж к бабке не ходи. Ну, а если ты настоящий человек, здесь это отразится во стократ.

Но, самое главное в их положении, в котором они оказались, это то, что воды у них было, хоть отбавляй. Из скалы в их пещере, бил малюсенький, ну прямо, просто струйка из чайника, родничок. Образуя, совсем крошечную, как будто игрушечную заводь, вода уходила тут же в пещере, куда – то под скалу. Действительно, чудо, прямо какое – то, устроенное природой, казалось бы только вот для их случая. Так вот они и выжили. Пили вволю. Сух паёк был у того и другого. Экономил Иван, конечно же, на себе, когда Гриша пришёл уже в себя. Ему нужны были силы, чтобы выздороветь. И, он выжил. Иван тут же стирал бинты, да и не забывал о каждодневных обтираниях, как себе, так и для Гришки. Ведь не нами придумано, чистота – залог здоровья.

Потом, когда войска освободили высотку, их нашли, ослабевших, худющих, но живых. Русская речь, показалась им песней. Лица ребят, освободивших их из импровизированного плена, были роднее лиц родных по крови. Только после этого свидания со смертью, Гришка стал какой – то чуточку сумасшедший, что ли. Мог ни с того, ни с чего взбеситься прямо будто. Огонь в глазах, лицо сводит судорога, движения не контролируемы. Он уединялся, не желая ни с кем общаться. Молчал и ни на кого не смотрел. Будто уходил, куда- то, в другую жизнь, ведомою только ему. Хорошо, что продолжалось это не долго, и он снова становился прежним Гришей, весёлым и заводным парнем. Душой коллектива, у которого хватало шуток, анекдотов и всевозможных приколов на всех. А, главное, он даже не помнил эти минуты, которые уводили его от привычной жизни.

Ничего, это пройдёт, – говорили, более старшие, более опытные в этом деле ребята – однополчане. Нервы это просто. Молодой, зелёный ещё, пройдёт время – заматереет, зачерствеет, а может, как баба эмоциональный слишком. Может таким и остаться. Кто же её разгадает природу матушку. Ну да не вопрос, пройдёт всё. Всё ещё образуется. И не такое стирается со временем. Да точно, время залечит. Ведь если даже костлявая отступила от парня, значит, всё будет чики – чики. Всё станет на свои места. Просто нужно подождать чуток. Ну, ка, так шандарахнуло его по башке, это тебе не фунт изюма скушать. Слава Богу, что так обошлось. Это же, считай парень в рубахе, родился. Да, какая рубаха, тут считай в пиджаке прямо и туфлях.