Эвелина Телякова - Красный Лёд

Видения, фобии, чувство скорой смерти – первые симптомы кислородного голодания. Стоит поторопиться. Если продолжать в том же духе, жди отек мозга. И да прибудет с этим несчастным вечный покой!

Вершина – для самых стойких телом и духом. Для лучших! Не для всех.

Кто меня, сахарного, заставляет раз за разом подниматься к вершине? Никто не просил, но иначе – нельзя. Вот она, жизнь! На грани смерти!

А, может, к черту эти предрассудки?! Зациклился на горе, а что ждет меня дома? Набитая снаряжением квартира? Скалодром? Мечты о новой горе? Может, пора остановиться? Стать человеком, остепениться. Найти нормальную работу, начать свое дело, разжечь семейный очаг. К черту горы!!!

Э, не-е-ет! Сердце ёкнуло при мысли отказаться от восхождений!

– Сры-ы-ы-ыв!!! – эхом раздалось далеко под ногами.

Еще одна группа увязалась за нами? Голос кажется далеким, потусторонним.

Неожиданно в уши брызгает лязгающий звук удара карабина о металл винта ледобура. Веревка натягивается тетивой, и гравитация дергает вниз безвольное тело. Крепкий самостраховочный узел прусика впивается в основной альпинистский трос и удерживает-таки от рокового падения. Плечо больно врезается в холодную вертикаль стены, но, кажется, ткани и кости не пострадали.

Фу, пронесло!

Отовсюду слышатся крики.

В непроницаемом густом облаке легко забыть, что я не один.

От усталости нередко забываешь, что вообще существуешь, что когда-то спокойно дышал, пил литрами воду и отсыпался в тепле. Здесь, у вершины, образ простой человеческой жизни скорее похож на видение, на призрак, мечту. Лед поселяется у тебя в голове, а изморозь – в мыслях.

Все происходит как-то неспешно, словно в космосе или в замедленной сьемке. Или… так это видит затравленный мозг?

О, боже! Один из тех, кто шел следом, сорвался. В тумане невозможно оценить ситуацию. Сколько человек остается внизу? И все они все еще живы лишь благодаря усам самостраховки.

Пять человек сверху, значит семь – в опасности. На данный момент веревка держится из настырности ледоруба над моей головой. Но что будет, если железо выскочит из промерзшей стены?

Черт! Оставшиеся промежуточные точки крепления не выдержат тринадцать человек! Одна за другой, словно маленькие пуговички в блузке на слишком полной дамской груди, они выстегнутся из кромки льда и обрушат перила. Тринадцать тел рухнут в глубокое дно ущелья и останутся здесь навсегда.

Необходимо укрепить промежуточную точку страховки. Быстро!

Адреналин ударил в виски. Это ненадолго подстегнет циркуляцию крови и заставит пальцы двигаться шустрее.

Что там происходит? Кто там внизу не может угомониться?

Винт расшатывается вместе с веревкой – угрожает вылететь из гнезда.

Используя ледоруб в качестве молотка, я на какое-то время снижаю риск разрушения гвоздя ледобура. Рядом ввинчивается такой же шуруп.

Веревка… карабин… узел… Готово!

Сверху голос одного из команды:

– Что случилось? Ты цел?

В ответ – собственный крик:

– Оборвалось несколько промежуточных станций!!! Моя – последняя! Я закрепился, но веревку сильно выкручивает! Похоже, там что-то серьезное!!!

– Антон приказал проверить! Сможешь спуститься?

Черт возьми! Где найти силы? До нижнего звена метров пятьдесят. И что там сейчас? Нельзя забывать: мы в одной связке! Если не успокоить паникующих, они убьют всех нас.

– У тебя была одна веревка!!! Подстрахуешь?!!!

Через десять долгих секунд один конец плетеного шнура оказывается в руках. Мгновенно закрепляюсь на промежуточной страховочной станции, отстегиваюсь от общей веревки и обвязываюсь специальным узлом вокруг новой.

Отталкиваясь кошками, постепенно спускаюсь вдоль стенки, изо вех сил ловчась угадать очертания шедшего следом альпиниста. Следующий не знал, что происходит внизу, и за ним – тоже. Опускаюсь все ниже, метр за метром. Каждое движение предельно аккуратное, иначе можно ненароком толкнуть или поранить человека.

Как ни странно, дымка постепенно рассеивается под ногами. Прорезаются очертания товарища, третьего с конца. Он бледен, как снег, глаза неестественно сверкают. Ему не просто страшно, он на грани истерики. Опасное состояние. Он не должен был терять силы духа.

– Что случилось? – кричу ему в самое ухо.

Усилившийся ветер напомнил коварное нижнее течение реки, стягивающее ноги оковами холода, когда жилы немеют, и сведенные мышцы гирями тянут на дно. Поэтому туман рассеивается – его разгоняет предательский ветер.