Аррен Кода - Красный Дом

Анна перебирает в сумке документы, вспоминая события последних нескольких дней. Когда-то давно все это уже было пройдено – консультации, врачи, процедуры. Тогда все обошлось, затихло на несколько лет, и семья вздохнула с облегчением: дочь полностью здорова, теперь можно подумать о свадьбе, а там, глядишь, и о детях. И свадьба действительно была – пусть не пышная, но по-домашнему теплая. Казалось – счастье будет теперь всю жизнь, но брак продержался недолго: всего через полтора года муж ушел к другой женщине, причем ушел со скандалом, на чем свет попрекая молодую жену, что она жизни ему не дает. После развода Анна слегла с тяжелой простудой. Мучила слабость, держалась температура, что-то сдавливало грудь. Врачи посоветовали сделать флюорографию, на всякий случай. Там и увидели, что в легких снова развился процесс и требуется серьезная операция.

Первой мыслью было, конечно, вернуться сюда – в знакомую больницу, где ее лечили пять лет назад, но старший брат Кирилл настоял на поездке в центральный институт. Анна с содроганием вспоминает облезлые серые стены и длиннющую очередь к дежурному врачу. Врач – грузная тетка с пышной прической – не торопилась приглашать к себе в кабинет. Медленно тянулось время. Хлопали двери, бегали туда-сюда доктора, не обращая внимания на взволнованных посетителей, шуршащих желтоватыми бумажками со справками и направлениями. Было слышно, как в соседнем кабинете беспрерывно звонит телефон, фальшиво копируя знаменитую «К Элизе» Бетховена: кто-то отчаянно пытался дозвониться до приемной, но никто не отвечал на звонок – всем было наплевать. Наконец, спустя три часа, когда брат уже безнадежно опоздал на работу, их с Анной пригласили в кабинет. Врач сразу заявила, что операция противопоказана и следует немедленно переходить на усиленный режим химиотерапии. Сидящая рядом с ней полумертвая женщина-хирург с бледным высохшим лицом вяло подписала отказ от вмешательства. Когда Анна и Кирилл вышли из кабинета, брат крепко взял ее за руку и сказал, что этим людям никогда не доверит свою сестру.

И вот она снова здесь, в Красном Доме, где все так до боли знакомо, будто бы она уехала отсюда вчера. Примерно через час доктор Цаплин возвращается с консилиума и небрежным жестом зовет Анну в свой кабинет, находящийся прямо в домовой церкви. Небольшая полутемная комната с окнами высоко под потолком. Здесь почему-то пахнет болотом; на широком острове стола много места занимают разноцветные фарфоровые лягушки – их так много, что можно было бы открыть небольшой магазин. У стены стоит огромный пустой аквариум с дном из высохшего ила и искусственными корягами. Аквариум производит жутковатое впечатление, и неясно, почему. Доктор Цаплин с усталым и озабоченным видом просматривает снимки. Он немногословен, но в том, что он говорит, ничего хорошего нет. И видно, что он заранее счастлив, что не возьмется за это дело – Цаплин давно уже не практикующий хирург, а помощник главного врача. Он определяет Анну в ее родную Третью хирургию, убеждая себя в том, что там девушка будет счастлива, насколько это вообще возможно.

И вот через несколько дней Анна оказывается в мрачной палате с облупленными желтыми стенами. Четыре койки, застеленные серыми пледами, единственная не занятая из которых – рядом с гудящим холодильником. Две соседки – Надежда Михайловна и Кристина – встречают девушку вялыми приветствиями и вновь утыкаются в кроссворды. Четвертая соседка где-то гуляет – ее скоро выписывают. Анна уже заранее знает, что проживет в этой палате несколько смен, поэтому не торопится знакомиться поближе. Неторопливо разбирает вещи, вполуха слушая наставления дежурной медсестры, которая то и дело прибегает, чтобы рассказать все необходимое новичку. Объяснять ей, что она и так все знает, Анна не собирается – вон, с каким энтузиазмом пожилая медсестра взялась за работу, не лишать же человека радости.

Только Анна собирается подремать перед обедом, как в коридоре раздается громкий топот, дверь резко распахивается, и в палате появляется Доктор Тарасов. Анна помнит его – пять лет назад это был мрачный молодчик, острый на язык, вечно не выспавшийся и небритый, верный помощник доктора Козырева, который в ту пору занимался ее лечением. Теперь его не узнать: за прошедшее время доктор Тарасов раздобрел и научился улыбаться.

– Привет, помнишь меня? – осведомляется он. – Вот ты и попалась мне наконец-то!

– Конечно, помню, – усмехается девушка. – Вот, вернулась исправлять ошибки юности.