Владимир Киви - Пленённый надзиратель

Собравшись, он осмотрелся вокруг себя. Рядом с туалетным столом находилась кровать, застланная мягким пледом. Это был выход для Виктора, которым он недолго думая воспользовался. Конечно, прыгать он не собирался, – а вдруг он сломает ноги? – но вот бросить флакон казалось правильным шагом. Стеклянная бутыль прорвала завесу воздуха между рукой мальчика и кроватью, по прямой траектории упав на край пледа. Подумав хорошо, Виктор мог бы побояться, что пробка флакона вылетит, но в тот миг судьба благоволила ему, и жидкость так и осталась в стеклянной ловушке.

Продолжая собирать свой дух в кулак, он начал спуск, грандиозно завершив его без неприятностей. Виктор стремительно спустился по стулу, отодвинул его на место и только тогда понял, как устал, ощутив слабость в собственных конечностях. Вся жидкость его тела будто выступила сквозь кожу, оказавшись снаружи. Горло пересохло, но мальчик не решился отвлекаться на стакан с прохладной водой. Ему ещё следовало завершить начатое.

Виктор подобрал бутыль и направился в свою комнату, готовясь претворить в жизнь последний этап. Прятать флакон он побоялся – вдруг мама найдёт его, когда будет убираться? Она, конечно, оценит усилия, но обязательно вернёт стеклянную гадость на место. Нет, от бутыли надо было избавиться раз и навсегда.

Мальчик однажды видел, как его друг кидает с балкона воздушный шар, наполненный водой. Встретившись с асфальтом, шар взрывался брызгами и ошмётками цветастой резины, оставляя на серой поверхности мокрый размашистый след. Другу куда сильнее нравилось кидать их на соседских собак и слушать их визги, но Виктор решил целиться всё-таки в неподвижный асфальт. Ему казалось, что это грозит большим успехом.

Взобраться на подоконник в комнате было значительно проще, открыть окно слегка сложнее. Справившись со щеколдой, мальчик увидел за окном проезжую часть и снующих по улице людей. Виктор боялся, что кто-нибудь из взрослых увидит его и, несмотря на его чистые помыслы, прогонит его от окна. Так что он очень аккуратно выглянул наружу, ожидая, когда под ним не останется никого. Ему чудились голоса в подъезде, и он чувствовал, что вот-вот появится папа, поэтому шептал людям уходить поскорее. Наконец, его шёпот достиг их ушей, и они благоразумно оставили его одного. Игнорируя комок в горле от взгляда вниз, Виктор вытянул руку с зажатым в ней флаконом. Маслянистая жидкость покачивалась на дне, а свет полуденного солнца подсвечивал её, озаряя стенки бутыли бликами жёлтого и оранжевого. Пальцы, уже давно сухие, скользили по стеклу, пока крышка флакона не достигла их кончиков. Покачавшись, сосуд сорвался, чтобы раздаться звуком разбитого стекла в нескольких метрах под окном.

На результат своих трудов Виктор не смотрел. Он поспешил вернуть руку внутрь, закрыть окно и спрятаться под подоконником, чтобы случайно кто-нибудь не заметил его за стеклом. Сердце гудело от завершения миссии и совершения доброго дела.

Отец застал его там же, уткнувшегося в колени под окном. На вопросы мальчик отвечал отрицательно: ничего не болит, один не боялся, ничего не сделал. Папа удовлетворился кратким опросом, и сердце Виктора окончательно успокоилось. В груди томилось только сладостное ожидание вечера и скрипа входной двери. Маленький герой понимал, что пропажу мама обнаружит утром, и уже планировал как встанет спозаранку, но всё равно надеялся, что каким-то чудом она прознает пораньше.

Небеса в тот день прислушивались ко всем мольбам мальчика.

Остаток дня и ужин Виктор провёл в приподнятом настроении и даже вызвался помочь с мытьём посуды. Папа рвение оценил и наградил конфетой, с обещанием не рассказывать маме, что он сегодня делал. Мальчик пообещал, сделав вид, что застегнул рот.

Несколько минут отделили это обещание от знакового звука открывшейся двери. Ноги понесли Виктора в прихожую как обычно, и оказался он там прямо перед тем, как обутые в туфли ноги переступили порог. Что обычным не было, так это мамино лицо. Впервые на его недолгой памяти случилось то, чего мальчик так желал, и выражение на её лице осталось таким же, после того, как мама переступила порог. И впервые же он видел, чтобы загадочное выражение было у неё снаружи квартиры.

Мать разделась стремительно. Сбросила на вешалку пальто, что почти свалилось с неё, и, отбивая строгий ритм, не разуваясь, направилась в спальню. На Виктора она бросила лишь один взгляд: Взгляд. Мальчик отступил в свою комнату по наитию, чувствуя холод на коротко стриженом затылке. Не имея представления, куда себя деть, он подошёл к окну. Открыл его и, будто желая удостовериться, что всё получилось, быстро взглянул на раскинувшийся внизу асфальт. Даже не зная, как всё выглядело изначально, Виктор был уверен, что за несколько часов не изменилось ровным счётом ничего. Осколки стекла и пробка так и остались лежать внизу, не тронутые никем. Но что казалось мальчику странным, так это запах. Слабый, но неприятно знакомый запах доходил до его маленького носа. Не сумевший полностью выветриться даже под открытым небом, стойкий запах убитого противника продолжал досаждать победителю.