Виктор Рябинин - Пояс верности

– То-то и оно, что нельзя. Тут ведь не только рыба, тут одно названье навек запомнится даже малолеткам. И ведь рядом с нашими фамилиями. Какова задумка? – Мирон Захарович аж засветился от важности.

– Мысль хорошая, – подумав, одобрил Семён Аркадьевич, – но как туда добираться будем?

– Очень просто, – стал доходчиво и умно разъяснять Мирон Захарович, – где надо, самолётом, а далее с пересадкой на другие виды транспорта. Я уже и маршрут рассчитал с учётом коэффициента времени.

– Ну, если так, – стал поддаваться внушению Семён Аркадьевич, – если так-то, тогда да!

– А как иначе? – завеселился друг.– Во-первых, нам все завидовать будут, когда назад с богатым уловом вернёмся, а во-вторых, если пенсии на билеты не хватит, то родня с ног собьётся, но поможет, раз такое государственное дело открываем. Экотуризм в два конца.

– Это как?

– Мы на Титикаку, а оттуда к нам на Чудское, в ответку южные американцы нагрянут.

– Выходит, оправдаем поездку?

– Не только при своих останемся, но и наладим продажу местных сувениров в виде воблы и тараньки.

– То есть, мы за форелью, а к нам за плотвой?

– Не только рыбой, но и новыми технологиями лова меняться будем.

– А мы как директора с контрольным пакетом?

– Это само собой, пойдём собираться в дорогу.

– А куда полетим-то? Америка большая.

– В Боливию, друг мой, в Боливию, – твёрдо ответил Мирон Захарович, сматывая удочки.

Этот радикальный разговор двух рыболовов состоялся по весне, а уже осенью друзья уверенно шли по лётному полю к самолёту, чтобы начать свой путь к озеру Титикака. Однако, со своею снастью путешественников в самолёт не пустили, во избежание травмирования органов зрения других пассажиров. Поэтому, пока летательный аппарат заправлялся керосином и осматривался техническим службами аэродрома на предмет готовности к полёту, друзья в ближайшем к полю ларьке купили складные удочки, которые хотя и были удобнее бамбуковых, но стоили не дёшево, тем самым пробив брешь в бюджете путешественников и едва оставив деньги на обратный билет. Да что там деньги, когда эта зарубежная валюта для заядлого рыбака как мёртвому припарки, если он сызмальства самозабвенный патриот?

Перелёт от насиженных родных мест до столицы Боливии города Ла-Пас проходил в беспамятстве от свежих впечатлений, то есть в сладких рассуждениях о предстоящей рыбалке на фореля, то ли на берегах Тити, если повезёт, то ли Каки, если не очень, и в воспоминаниях о родных ершах Чудского озера. Так в приватных разговорах и долетели до Южной Америки с относительным комфортом при обходительных стюардессах. А вот до озера добирались на перекладных, так как местного языка не знали, а на английском и вовсе не говорили.

Только Семён Аркадьевич попробует язык сломать тем, что в ушах завязло от внуков:

– Хав, – мол, – вдую ду?

А в ответ от туземцев тишина. И лишь Мирон Захарович по-книжному:

– Ес, ай вдуй!

Спасибо, местные индейцы племени уру хоть иностранного ни в зуб ногой, ни пальцем во что пониже, но дорогу на Титикаку руками показывают. Видать, Семён Аркадьевич с Мироном Захаровичам не первые на озеро нацеливались. А вот когда путешественники пообносились, то местное население и вовсе стало проявлять к ним интернациональное понимание, не только показывая нужное направление, но и принялись подвозить туристов на местной конной тяге за умеренную плату. Вот так и добрались до берега в камышах. Может и не Титикаки, но озера как озера, с водой и рыбаками по берегам. Да ведь и спешить с определением некуда. Небось, не по часам ко станку, если человек на бескрайней пенсии жирует.

Шалашик из кокосового лапника сообразили, червяков в джунглях поднакопали, опарыша по захожим местам насобирали и сразу на рыбалку. Основательно взялись, безо всякого спора и разогрева. Да и чем душу порадуешь, если запас вышел, а в какой стороне сельпо не знаешь? Принялись за дело.

– Ловись, рыбка, – поплевав на наживку, закинул удочку Семён Аркадьевич.

– Большая, пребольшая, – добавил Мирон Захарович, но плевать в незнакомом месте постеснялся.

Ловили долго. Считай, весь белый день, но всё по мелочи. То есть, много, но непонятного значения, так что использовать в пищу поостереглись. Медицина далеко, а с другой стороны, один бинт на двоих. Госпитализацию не предполагали с самого начала. Вот тут-то в первый раз и заскучали. Пожалели, что далеко отчалили от родных берегов, соблазнившись чужой форелью. Ночевали у берега, как попало, под пение нелетающей поганки и трели лягухи-свистуна. Это уже потом про живой мир Боливии узнали, а по первости оторопь брала от звука незнакомой природы.