Гаспар Рамбле - Тотемизм

– Не верю, что ничего нельзя сделать!

– Все станет известно через несколько дней. Пациент поступил с так называемой хлыстовой травмой: при столкновении произошло резкое сгибание в шейном отделе. Даже при удовлетворительном состоянии, что уже являлось бы чудом, предстоит сложнейшее лечение. Шанс есть, но, к сожалению, все упирается в финансы, – вопросительно посмотрел нейрохирург, пышущий не только хирургическим опытом, но и опытом выуживания денег.

– Деньги не проблема. Верните человеку нормальную жизнь.

– Тогда готовьтесь. Стоимость полного лечения нужно уточнить. Я думаю, тысяч пятнадцать будет стоить. Долларов, разумеется.

– Долларов?

Понятия не имею, как тебя вызволить из клетки сна, разноцветных драже, трубочек и бинтов. Безвыходная ситуация. Или выхода нет. Или я не вижу выхода. Гордая забота и сострадание разрыдались. Любовь скомкала сердце.

***

Возвращаюсь домой. Ничего не изменилось. Исчезла суета, и потемнело. Раздвигаю шторы, но зрению не хватает света, легким – воздуха. Пропало движение. Все вокруг замерло, замерзло. Как в детской игре. Нужна команда «отомри». Водящий отлучился, и неизвестно, когда появится, а за него произнести ничего нельзя. Руки и ноги давно затекли. Жду. Как электрический ток, пробегают нетерпение и подавленность. Конечно, в то утро предполагалось, что ты задержишься, что тебя проглотит работа, но так надолго поручить меня пустоте было глупо и жестоко с твоей стороны. Катись ты! Чувство долга и обязательства перед близкими машут флагом перед моим лицом. Тратить жизни на соседа по кровати. Палящая уверенность в продолжении потухла. Придется подстраиваться под обстоятельства. Они нас выбрали и сделали первый ход. Мысленно мы постоянно пытаемся подготовиться к опасности. Репетируем нападение со спины. Обдумываем детали. Но когда настает время выходить на сцену, голос трясется, и зрители обвиняют в непрофессионализме и кидают в нас мягким коричневым луком. Отковыряв засохшую желтизну с лица, остается продумывать второй акт. Скоро поднимается занавес. От тебя зависит, как закончится представление. Мне же надо найти деньги.

Взгляд скользнул на стол. Там лежала украшенная шелком и золотом открытка. Происшествия заставили меня забыть о празднике. Сегодня день рождения у Черепахи. Официальное приглашение: 10.06 в 18.00. Обещание присутствовать не вспомнилось. Меня не удержала ледяная атмосфера сонной однокомнатной коробки, где недавно просыпалось два солнца.

Ума не приложу, что подарить. Родители не стеснены средствами, поэтому у Черепахи все есть, или, когда возникает желание, его сразу же удовлетворяют. Люди, общение – вот лучший подарок, вот чем можно заменить внимание целого общества. Жаль, что нет больше рабства и нельзя пригнать на цепочке полуголых холеных мальчиков и стройных девочек. «Вот, Черепаха, теперь ты сможешь играть в прятки или в монополию». В универсальном магазине для людей ничего подобного не продавалось. Обман для универсальных людей. Нет магазина, в котором продается все. В разных уголках планеты разбросаны вещички, каждая из которых дожидается своего покупателя. Если человек не находит то, чего истинно желает, он довольствуется лучшим подобием. Пришлось ехать на другой конец города. Там предполагалось купить незначительный, но приятный презент.

– Опаздываешь, – прожевалось от Черепахи.

– Поздравляю. Желаю… – меня перебили вопли из-за двери.

– Happy birthday to you, happy birthday to you, – доносилось из коридора.

Вошла Ольга, выключила электрическую люстру, и комната моментально озарилась двадцатью четырьмя свечами на торте. Приехал Дементьев, отец. Рыча от переполняющих его неизвестных чувств, он поцеловал лоб Черепахи. Водитель заносил огромного плюшевого тигренка. Груду розового крема поставили на стол. Глаза Черепахи закрылись. Все молча угадывали желание. Напряженные щеки и губы готовились к ветропроизводящему упражнению. Вдруг лицо перед тортом сделалось страшным, стало понятно, что почувствовалась какая-то боль. Все сосредоточились.

– Где мама?

– Она не сможет сегодня приехать. Плохо себя чувствует, – растеряно пробормотал Данил Петрович.

– Что-то случилось?

– Ты же знаешь, какая она неженка. Она передавала поздравления и просила тебя поцеловать, – пытался быть заботливым Дементьев.

– Все хорошо, не волнуйся. Она завтра приедет. Или хочешь, мы ей позвоним, скажем, что тебе невесело. Она расстроится, – вмешалась Ольга.