Владислав Блонье - На волне

То, что контингент не гимназический, Лиза убедилась с первых минут пребывания в этом милом зверинце. М-да, здесь надо будет сразу показать зубы, как только её захотят испытать на прочность. Быдло спинным мозгом чувствует чужую слабость, а в слабаках видит добычу.

Надо сказать, её «родная» гимназия с весёлым названием «Эврика» меньше всего напоминала страну эльфов и розовых пони. К выпускному классу в параллели осталось не больше десятка девственниц, считая саму Лизу. Недоброжелатели шептались, что причина в стервозном характере и завышенных требованиях, сами же чистые девы, посмеиваясь, говорили, что неуверенные в себе мальчики боятся умных и красивых девушек, а поэтому страшненькие и заурядные быстрее расстаются с невинностью, хотя по логике должно быть наоборот. Нецелованных юношей, судя по всему, было побольше, хотя и говорят, что никто не умрёт девственником – жизнь поимеет всех… Между тем, господа гимназисты рвались во взрослую жизнь, и особо торопливые ломились в неё с чёрного хода ( гусары, ма-алчать!). Один парень, сын депутата, прямо с уроков уехал на пятёрку за торговлю наркотиками. Не помогло ни малолетство, ни заступничество папеньки. Ещё двое входили в нацистскую банду, и, хотя они на тот момент ещё не сели, о них ходили очень неприятные слухи, большинство которых позднее подтвердилось (на каждом из «мальчиков» было по две-три «тушки, исполненных в одно лицо»). Но всё равно, на гимназическом обществе лежал отпечаток элитарности, и окунаться после этого в массу простых людей было не в кайф.

Она вполуха слушала учительницу и оглядывала будущих (да нет, уже вполне настоящих) сотоварищей. Мужская половина, согласно беглому визуальному анализу, представляла собой градиент от мамкиных блатных до чуханов. Посередине были приблатнённые чуханы. Девочки же делились на три категории: зачуханные (две) шалавистые (шесть) и чопорно-напуганные (три). Да, ещё: здесь не носили форму, но очень «неформальный» прикид тоже не приветствовался. А Лиза своим нарядом напоминала Сейлормун – в клетчатой юбке до колен, в белой блузке, и в брутально-изящных гриндерах. Плюс ностальгический клочок – полосатый гимназический галстук. Естественно, что на неё все пялились.

Ладно. За полгода ничего страшного не случится, а там – фюйть, бай-бай, адьос, мучачос, здравствуй, универ, взрослая жизнь, свобода!

На первой же перемене в Лизе подвалил чернявый пацанчик в белом костюме «abidas» и поделился желанием познакомиться. Это был тот самый, который определил её как «нормик тёлочку». Лиза вежливо посоветовала ему «отвалить».

– Чё такая дерзкая, э? – набычился парень.

– Да ты ещё дерзких не видел, – ответила девушка, стараясь говорить без выражения. – Уйди, мальчик, ты меня не возбуждаешь.

– Коз-за, блин… – пробурчал мачо и, проходя мимо, задел плечом. Лиза устояла.

Через перемену был обед. В столовой Лиза маневрировала с подносом, следила, чтобы не поставили подножку, и чувствовала себя героиней американского фильма про тюрьму. Если следовать логике сюжета, ей надо было побыстрее найти свой «Aryan Brotherhood». Ну, или хотя бы «Sisterhood».

После большой перемены в классе осталась едва ли половина – остальные решили, что есть более полезные и приятные занятия, чем примучивание своей попки жёстким сидением школьного стула. Разумеется, свалили самые борзые, и Лиза заметила, как несколько мальчиков и девочек, отличающихся зачуханностью высшей степени, просто расцвели. То же повторилось и на следующий день. Новые товарищи вообще относились к учёбе философски. Они знали, что, во-первых, большинству из них школьные знания за пределом чтения, письма и четырёх арифметических действий «по жизни» не пригодятся. А во-вторых, без аттестата их всяко не оставят: хоть тройки, да нарисуют. Здесь не готовили будущих академиков, министров и адмиралов бизнеса. Здесь отбывали одиннадцатилетний срок будущие работяги без квалификации, будущие «менеджеры по продажам», будущие мелкотравчатые уголовники, будущие домохозяйки и будущие матери-одиночки, будущие потребители, телезрители, электорат – словом, те, кого власть имущие пафосно именуют простыми трудящимися, моральным большинством и опорой страны.

– Нормальный быдлятник! – весело сказала Лиза, когда мать спросила её, каково ей учиться на новом месте. К тому времени она ходила в местную школу уже неделю.

– Всё так плохо? – Казалось, мать не слишком удивлена и не расстроена таким заявлением.