Людмила Жеглова - Жизни и судьбы

– У нас ясельная группа переполнена, – сказала ей заведующая детским садиком. – А вот персонала не хватает. Если бы вы согласились у нас поработать, я бы смогла взять вашу девочку.

– Но я никогда не работала в детском садике, смогу ли?

– Здесь нет ничего сложного. Надо просто любить детей, заботиться и ухаживать за ними, как своими. К тому же работать в группе вы будете не одна, а вместе опытным воспитателем.

Мария с радостью согласилась.

– У Вас паспорт с собой?

Мария кивнула головой и открыла сумочку, чтобы достать паспорт, из нее выпала на пол начатая пачка папирос.

– Вы что, курите? Тогда вопрос о работе в нашем учреждении отпадает, – решительно заявила заведующая.

Мария подняла упавшую пачку и скомкав, выкинула в урну.

– Уже нет! Не курю, – сказала она, глядя прямо в глаза заведующей. – Можете верить, больше в рот не возьму ни одной.

Заведующая улыбнулась.

– Придется поверить, но учтите, если замечу, сразу же распрощаемся!

Через неделю, сдав все необходимые анализы, Мария приступила к работе.

И постепенно душа ее стала оттаивать, горе стало отходить от нее. Она влилась в мир светлых чистых детских ангельских душ, и ее собственная душа, которая была такая же чистая, открытая и бескорыстная, нашла успокоение.

Курить Мария бросила, как пообещала брату и этой строгой с виду заведующей детским садом, понравившейся и показавшейся ей доброй. С первого взгляда.

За все время, начиная с поступления на работу в детский садик и до определённого момента, о котором будет сказано чуть позже, Мария не закурила ни одной папиросы.

Нельзя сказать, что это было легко, наоборот – это было невыносимо и мучительно! Курить так хотелось, что Мария несколько раз была недалека от срыва. Хотелось побежать в ларек и купить спасательную пачку папирос. И тут же, зайдя за угол, дрожащими от нетерпения руками распечатать, вытащить папиросу и затянуться в сладостном удовлетворении желания, закрыв глаза от удовольствия.

В такие минуты борьбы с собой она твердо говорила себе: «Нет! Не закурю, я бросила, я дала слово брату, этой замечательной женщине – заведующей и самой себе, а слово надо держать, и я его сдержу!»

И Мария держала его. Нарушила она его только во время войны, когда от Петра с фронта больше семи месяцев не приходило писем. Вот тогда она и сорвалась.

Она работала в воинской части, где оставил их с дочкой Петр, уйдя защищать страну от фашистской своры.

На телефонном коммутаторе вместе с ней работали два солдата.

Они курили махорку, скручивали из газеты так называемые «козьи ножки». Мария попросила у них щепотку табака, скрутила из газеты что-то напоминающее папиросу и закурила.

Недолго проработала Мария в детском садике.

В 1938 году после окончания Высшего политического училища имени Энгельса, Петр направляют для дальнейшего прохождения службы в Забайкальский Военный округ в танковый дивизион, где служил раньше. Он сразу с собой берет и семью.

Неспокойно было в то время на дальнем востоке. В ночь на 31 июля Япония нарушила границу СССР.

В войне были задействованы наши танки, артиллерия и самолеты. В этой войне японцы рассчитывали одержать победу над еще совсем молодой Советской Республикой и просчитались.

В 1939 году японцы были отброшены от границ Советского Союза. Петр был командиром танка, вместе с двумя танкистами: водителем и механиком танка, он участвовал в этой войне.

Тогда появилась замечательная застольная песня композиторов братьев Покрасс на слова Бориса Ласкина. Ее любил напевать мой отец, и она мне запомнилась на всю жизнь.