Доктор Нонна: Жизни и судьбы

Дежурство начиналось в семь, но Фрида старалась приходить пораньше – чтобы и самой спокойно во все вникнуть, и никого из предыдущей смены не задерживать.

– Как сегодня, много? – спросила она у высокой белокожей Карен, собиравшейся домой.

– Часа полтора назад русскую привезли с обширным инсультом.

Фрида подумала, что раз инсульт, да еще и обширный – наверняка килограммов двадцать у дамы лишних. А то и шестьдесят. Значит, и дыхание плохое, и вообще. Если что, санитаров на помощь звать придется. А Фрида любила управляться самостоятельно.

– Очень толстая?

– Да нет, молодая и красивая, тридцать шесть лет всего, – Карен на мгновение перестала переплетать свою роскошную косу. Такой косы не было не то что во всей их больнице, а, пожалуй, во всем Тель-Авиве. – Да сама посмотри.

Фрида приникла к стеклянному «иллюминатору» бокса интенсивной терапии. Неподготовленный человек в такой обстановке вряд ли отличил бы старую ведьму от юной красотки. Может, и вовсе не понял бы, человек перед ним или часть сложной системы: трубочки, катетеры, датчики, провода и главенствующие над всем «космические» приборы с экранчиками – какие побольше, какие поменьше. Но Фрида наметанным взглядом тут же оценила все, что требовалось.

– Действительно, молодая и красивая. И фигура отличная. Тридцать шесть лет? Странно. С чего бы там инсульту быть. Говоришь, русская? – обратилась она к Карен, уже стоявшей на пороге.

– Да откуда я знаю! Наталья Потеха. Может, русская, может, с Украины или из Белоруссии. А может, вообще из Канады или из Австралии, там их тоже навалом. В приемном покое дочь ее сидит, можешь у нее спросить.

Худенькая, нахохлившаяся, как воробышек, девчонка в мини-юбке издали показалась Фриде очень юной, лет пятнадцати-шестнадцати. Однако, подойдя поближе, медсестра решила, что девушке уже хорошо за двадцать: вполне взрослая грудь, и шея не первой свежести, и гусиные лапки у глаз уже наметились. Понятно, что все это пропадет, стоит девчонке выспаться, но сейчас, после бессонной ночи – наверное, с матерью на «Скорой» приехала – все возрастные признаки очень заметны. Очень странно.

– Вы дочь Натальи Потехи?

– Ой, вы по-русски говорите? Какое счастье! А то они меня спрашивают, а я ж не понимаю! Я только-только к маме приехала. Как она?

Фрида пожала плечами:

– Пока трудно сказать. Состояние стабильное, но тяжелое. Сейчас нужно в причинах разобраться. Ваша мама – гипертоник?

– Да нет, – девушка пожала плечами. – Она всегда здорова была, и следила за собой, и зарядку делала. Только здесь, у вас, наверное, уже нет. Она ведь на заработки приехала. У меня дочка родилась с пороком сердца. Да еще диагноз поздно поставили. Одну операцию сделали, но неудачно. Она прям синеет, представляете? Надо срочно ее оперировать, в Германию везти, а это дорого очень. А ведь у нас даже в Киеве не заработки, а слезы. Вот мама сюда и приехала. Ну да, уставала она сильно, но ведь не из-за этого же? – Девушка уже чуть не плакала.

– Из-за климата уставала? – суховато поинтересовалась Фрида. – Или все-таки еще что-то было? Понимаете, ваша мама совсем не похожа на человека, у которого может вдруг случиться инсульт.

– Ну да, наверное, из-за климата. Она жаловалась, что очень жарко. И… – девушка вдруг смутилась, опустила глаза и залилась краской. – Она климакс тяжело переносила.

Фрида задумалась. Ну да, конечно, климакс бывает и очень ранний. Но все-таки тридцать шесть лет… И у «девушки» этой у самой ребенок уже. Во сколько же лет она рожала? Да и мать тоже…

– Погодите. Вам сколько лет?

– Двадцать четыре.

– У вашей мамы в карточке написано, что ей тридцать шесть лет. Поэтому я и удивилась – такой ранний климакс бывает очень редко.

– Ну… – девушка опустила глаза. – На самом деле… Смешно, конечно: мне двадцать четыре, Наденьке скоро пять будет, а маме по паспорту тридцать шесть… А на самом деле…

Медсестра кивнула, отметив это проскользнувшее «по паспорту».

– Понимаете, – продолжала девушка, – мама всегда красивая была и старалась выглядеть… ну… она всегда очень молодо выглядела. Старалась, в общем. А когда мне пятнадцать было, она с Юрой познакомилась. Ему всего двадцать пять было, а она… в общем, это была какая-то сумасшедшая любовь. Но мама очень из-за возраста переживала. Сделала пластику – очень удачно, говорят, потому что первый раз – и даже паспорт поменяла из-за даты рождения. Они ведь жениться собрались, тут мало выглядеть на двадцать пять, там же возраст-то пишут… боялась она, что Юра увидит. Ну, знаете, если заплатить, кому надо, все, что хочешь, сделают.