Ирина Кульджанова - Душа моя

Однажды на дежурстве Полинка, как обычно сев ужинать в комнатушке со всеми медсестрами, промолчала до чая и… пригласила всех на предстоящую свадьбу. Никто из присутствующих, кроме Светика, и не знал, что у Полинки есть жених. Новость все бурно обсуждали, гадая, кто же избранник этой тихони и почему никто не знал ничего. Светик молчала, как партизан. Потому что в Семена, сосватавшего ее подругу, была влюблена добрая часть разношерстного женского коллектива. Из-за него сварились девчонки-медсестры, на него заглядывались и молодая фельдшер, и девчонки с пищеблока, и даже врач-невропатолог, которая приехала несколько лет назад в районную больницу по распределению и была уже, по мнению всех девчат, безнадежным перестарком.

Семен был высоким жгучим брюнетом, веселым, душой любой компании. Работал до армии водителем на скорой помощи и был частым гостем в районке, привозя через день в смене кого-нибудь из ближних и дальних деревенек. Три года назад его забрали в армию, и не куда-нибудь, а на Дальний Восток, и служил Семен матросом на эсминце во Владивостоке. И когда он на днях приехал в отпуск, в бескозырке, брюках клеш и форменной блузе – девичьи сердца замирали от восхищения и смутных надежд и трепетали даже при мимолетных встречах. И никто не догадывался, что его сердце уже давно принадлежит Полине, которая ни в какую до сих пор не принимала его ухаживания. В первый же день своего отпуска, поздоровавшись с родителями, ринулся к ней – хотя бы увидеть. И она ему обрадовалась. Ему повезло, застал ее дома, не на работе, и она усадила его пить чай. Наверное, что-то произошло, она была необычно – даже на фоне всегдашней ее молчаливости и застенчивости – тиха. Ему ужасно хотелось ее приободрить, увидеть нежную улыбку – и все смешные истории о долгой дороге, про своих однополчан, про свою учебку перед первым морским походом он рассказывал без перерыва. Постепенно Полинка начала улыбаться, что-то переспрашивала, и даже рассмеялась, он пил и пил чай с сушками, и боялся умолкнуть хоть на минуту. А потом, ощущая молот в груди, с разгона спросил: «А давай я на тебе женюсь?». Увидел, как изменилось ее лицо, и, не дав ей ни словечка сказать, выпалил: «Ни говори ничего! Мне еще два года служить. Думай, сколько хочешь». И она не сказала.

А на следующий день он ждал ее с утра на завалинке у ворот дома. Боялся, что прогонит, шел, молча, рядом почти до больничной ограды, а она вместо прощания улыбнулась и сказала: «Я согласна». И убежала.

До конца отпуска оставалось еще четыре дня. А до конца Полинкиной смены – целых девять часов. Более чем достаточно окрыленному своим счастьем человеку, чтоб смести любые преграды, и сотворить чудо…

Вечером, придя с работы, Полина застала дома целый хоровод гостей. Растерянная тетка Матрена суетилась, заставляя стол всем, что нашлось дома. За столом сидели родители Семена – обоих Полинка знала очень хорошо, ведь всю жизнь прожили на одной улице. Был еще Васька – друг его ближний, которого этой осенью тоже должны были уже в армию забрать. Ну и сам Семен – весь сияет от усов до начищенных ботинок… Тетка сверлила Полинку удивленным взглядом, но ни о чем не спрашивала.

Оказалось, Семен за один день поставил перед фактом родителей, и убедил отца поговорить с председателем о разрешении зарегистрировать брак прямо послезавтра! Так и осталось для всех тайной, какие доводы использовал суровый и немногословный дядь Ваня, но разрешение было получено. И вот послезавтра вечером она, Полинка, замуж выходит.

Проводив гостей и прибрав со стола, устало опустилась на стул. Посмотрела на образок в углу. Он всегда напоминал ей об отце. Отец, бывший председатель колхоза, кристальной честности человек и убежденный коммунист – в Бога не верил, всегда говорил, что человек сам строит свою жизнь. Сам принимает решения. И сам отвечает за последствия. И потому молиться на образа, выпрашивая у кого-то более счастливую судьбу – значит, не верить в себя, сгружать ответственность за все, что происходит, на того, кто и не существует вовсе.

С самого начала войны отец неоднократно ездил в военкомат – оставаться в тылу каждый день для него было предательством самого себя. В сорок втором, после очередной неудачной его поездки, вечером из дома его забрали люди в темной машине – тут, в районе, таких не было. В тот вечер Полинка была на дежурстве, помогая после школы еще санитаркой в больнице. Придя домой утром, застала маму в ночной рубашке, закутанную в старую шаль, за кухонным столом. С заплаканными, потемневшими от бессонной ночи глазами. Обессилившую. Отпаивала ее чаем, пытаясь добиться, что же произошло. Узнала немного – то, что отца забрали. Наверное, навсегда…