Эсфирь Коблер - Звезда Вифлеема. Эссе

Вернувшись в землю Галилейскую, пришел Иосиф с семьей в Иерусалим на праздник. Ибо много лет не был он в Храме, и истосковалась душа его. И плакал он на ступенях Храма.

Когда же после окончания праздника пошли все в город свой, то ни в дороге, ни в доме не нашли Сына. Поспешно вернулись в Иерусалим и через три дня увидели Его в Храме, сидящего посреди учителей и беседующего с ними, и те дивились Его уму и знаниям, ибо Иисус знал Закон и правила, немногим доступные.

Подошла Мария и со слезами спросила:

– Дитя мое, что же Ты делаешь с нами? Мы искали Тебя повсюду и плакали о Тебе.

Внимательно посмотрел Он на нее.

– Много скорби будет тебе, не ищи Меня, не зови меня, матерь.

Они вернулись в Назарет, и Иисус преуспевал во всех премудростях, обращенных к Богу и человеку.

После смерти царя Ирода и кончины Августа произошло то, чего боялся Ирод.

Став кесарем, Тиберий устремил свой взор на слишком свободную и непокорную провинцию. Он разделил Израиль на четыре части и послал туда кровавого наместника, проверенного воина – Понтия Пилата. Пилат начальствовал в Иудее, Ирод-четверовластник правил в Галилее, Филипп, брат его, – в Итурее, а Лисаний – в Авилинее. Первосвященниками в эти дни были Анний и Каиафа.

И стала жизнь совсем невыносима в Израиле. И не знали люди, куда деваться. И бежали в пустыню и в горы. И был тогда глагол Божий Иоанну, сыну Захарии и Елизаветы, которая была сестрой Марии. Иоанн много лет жил в пустыне, питаясь акридами и медом, одеваясь в шкуры звериные. Он общался только с Сынами Света Кумранской общины, пока не было ему повеления свыше пойти к людям и проложить путь Господу, как сказано в книге пророка Исайи: «Глас вопиющего в пустыне, – приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему». И Иоанн пошел по всей стороне Иорданской, проповедуя крещение и покаяние. Ибо сказано: «И узрит всякая плоть спасение Божие». И странен был вид его: одежда из шкур, длинные спутанные волосы, горящие глаза. Речи его пугали, но и притягивали измученный, подавленный, обезумевший от горя народ.

По дороге, ведущей к пустынному берегу Иордана, шли убогие и калечные, в рваных хитонах и плащах. Нищие, одержимые, мытари, блудницы; источающие дурной запах, голодные, страшные, обездоленные, обманутые, не знающие покоя, погрязшие в отчаянии и разврате – шли, ползли, стремились туда, где странный человек в одеждах из шкур смывал их грехи чистой водой Иордана. И они, очищенные, со слезами и возгласами радости уходили от него просветленные, обретая счастье и покой, веруя, что светлые воды Иордана унесли пороки и оставили душу чистой, как от рождения дана она Богом.

Иоанн приходившему к нему креститься народу говорил, обличая царей, как истинный пророк Израиля, ибо был суров и аскетичен:

– Вожделение к женщине в крови идумейской династии. Ирод-кровавый силой взял в жены Мариамну – последнюю царицу Израиля, но не смог вынести ее открытого презрения к самозваному государю. Он убил ее. Но любовь сожгла его: он рыдал над трупом жены, бил себя в грудь, рвал волосы и хотел иметь ее, как будто она была живая; долго скорбь не покидала его. Но позже он убил и сыновей ее по наущению завистников. Ирод-кровавый разорение и нищету оставил в государстве. Ведь сказали Августу еврейские послы: «Не царя мы имели в Ироде, а лютейшего тирана, какой когда-либо сидел на троне. Он убил бесчисленное множество граждан, но участь тех, кого он пощадил, была такова, что они завидовали умершим, ибо он пытал своих подданных не только поодиночке, а мучил целые города. Иностранные города он разукрашивал, а свои собственные – истреблял. Он чужим народам дал подарки, к которым прилипла кровь иудеев».

– А теперь новый Ирод, злодей и прелюбодей, наследует ему, – так говорил Иоанн.

Еще он спрашивал у народа:

– Где наши старые нравы, благородство и честность? Смотрите: в городах Израиля строятся языческие храмы и цирки. Что веселого находят римляне в том, что львы пожирают на их глазах беззащитных людей? Как допускаете вы нечестивые зрелища? Безбожно заменять такими варварскими обычаями отечественные нравы и законы.

Пришел уже Истинный Властелин.

Тот, другой, грешит на троне и на ложе своем; мытари сдирают с нас кожу, чтобы достать деньги для царя. Этот же не требует для себя ничего. Он жалеет нас и умаляет печаль, а печаль так глубока, что жизнь уменьшается до тропинки под ногами, и не видно поля ее, и сада ее, и радости. Не для нас созревает виноград, благоухают цветы, волнуются травы. Не для нас шумит море, синеет небо. Горе нам, обездоленным, ибо нищие духом и телом живем мы на свете, не помышляя ни о себе, ни о небе, ни о земле, а думаем только о хлебе насущном.