Ольга Хан - Дом для судьбы. Мечты! Мечты! Где ваша сладость?

Таня понимала, что переборщила с водой, но то, что муж может её так ударить, явилось неприятной неожиданностью. Немного остыв и обдумав ситуацию, она подошла к Антону. – Прости за то, что я вылила на тебя воду. Но запомни, в любом случае, чтобы, ни случилось, если ты ещё раз меня ударишь, я воду вскипячу. И не кружку, а целую кастрюлю. Дождусь, когда ты не будешь ждать, и вылью тебе на голову. Выжгу глаза, чтобы было неповадно. Сяду в тюрьму, но бить себя не дам. Ты всё понял? – пригрозила она. Антон не ожидал ничего подобного от спокойной и терпеливой жены. Это его огорошило. – Дура! Ещё сделаешь это на самом деле, – сказал он. – Можешь не сомневаться, сделаю.

Антон относился к ней всё холоднее, всё чаще пропадал у родителей. А она всё чаще в снах бродила то в овраге, поросшем могучими дубами, расположенном за их садом, где рвала необыкновенно большие светло-голубые колокольчики, собирала маленькие, словно бусинки бисера ягоды земляники, то бродила в светлой берёзовой роще, расположенной с другой стороны их дома, за огородом, любуясь полянками, густо покрытыми белыми ромашками, будто спустившимся на траву лёгким облачком. Всё чаще в мыслях она возвращалась в родное село, мыла ноги в чистой воде ручья, слышала пение соловья в их саду. Скучала по маме и по подружкам. И чем холоднее относился к ней Антон, тем сильнее одолевала её тоска.

Она лежала на диване с книгой в руках. Время близилось к полуночи, а муж где-то пропадал. Явившись, наконец, домой, он подошёл к жене и остановился рядом с ней. Она подняла на него глаза. – Слышь, я хочу тебя спросить, ты случайно, не гермофродитка? – ехидно улыбаясь, спросил Антон. Она чуть не уронила книгу. – Антон, ты в своём уме? Как ты можешь такое говорить?! – А почему у тебя такая маленькая грудь? – пытался уязвить её муж. – Да, у меня первый размер бюстгальтера, ну и что? Ты что, забыл, что я родила тебе двух детей и выкормила вот этой самой грудью?! И этой грудью в роддоме кормила чужого ребёнка, потому что у его грудастой мамы не хватало молока, а у меня было в избытке!

Чего-чего, а такого она не ожидала. – Что я здесь делаю, никому не нужная, нелюбимая? Уеду к маме. Как-нибудь проживу и без него, решила она и подала заявление на увольнение с работы.

Сообщение о её отъезде, Антон воспринял спокойно. – Хорошо, завтра поедем за билетами. Я до осени доработаю, а потом приеду тоже, – к её огромному удивлению, заявил он. Она хотела сказать, что не хочет, чтобы он приезжал, что в её сердце нет никаких чувств к нему, но в тот миг, когда слова уже были готовы слететь с её уст, будто по приказу кого-то невидимого, в комнату вбежал Саша. Он прильнул к отцу и тот ласково погладил его по головке. Она не сказала ни «да» ни «нет», но была уверена, что муж не приедет. Разве можно думать по-другому, после сказанного накануне?

Антон проводил их в аэропорт. Таню с детьми пропустили в самолёт в первую очередь. Они уже расположились, а посадка пассажиров ещё продолжалась. И вдруг! Тане показалось, что её ударила молния! Сердце отчаянно заколотилось. Между рядами кресел, по проходу шёл Дима. Он остановился возле ряда перед ними, сверился с билетом и, почувствовав её взгляд, посмотрел на неё. Их глаза встретились. Они ещё не взлетали, а ей казалось, что она стремительно падает вниз. Он пробирался к своему креслу, которое находилось прямо перед Таниным, а она задыхалась от нахлынувших на неё чувств. – Почему же так стучит сердце? Неужели я всё ещё люблю его? – думала она. То ли желая удостовериться, что это именно, Таня, то ли просто желая с ней заговорить, Дима повернулся к ней, и спросил: – Вы в Караганду летите? – Нет, в Киев. Дима был совсем рядом. Ей хотелось закричать: я соскучилась! Я люблю тебя! Я не могу без тебя! Но она молчала.

В Караганде самолёт садился на дозаправку, и Таня надеялась, что ей удастся поговорить с Димой в аэропорту. Но, во время полёта дети уснули, и стюардесса предложила ей не покидать самолёт. А он вышел и растворился в темноте ночи.

3. Замок на песке.

Антон приехал уже через месяц. Тёща, не посвящённая в тонкости отношений между дочерью и зятем, обрадовалась. Детишки радостно запрыгали, увидев отца, повисли у него на шее. Только Таня не испытала никаких положительных чувств. Когда они остались одни, холодно спросила: – Зачем приехал к гермофродитке? – Ой, перестань. Я тогда пошутил. Хотел приколоться. – Да? А если я приколюсь над тобой подобным образом? – Ну, хватит! Раздуваешь тут! – зло сказал Антон, перекладывая вину за их неудавшиеся отношения на неё. И она, как впряжённая лошадь, потащила опостылевшую телегу семейной жизни дальше.