Сергей Дмитрюк - Очи Аргоса. Цикл «Лицом к Солнцу»

«Вот и посмотрим, что наша «провидица» разглядит сквозь завесу времени при помощи своих «павлиньих глазок», – подумал Рэд и посмотрел на сидевшего рядом пса, блаженно развевавшего по ветру уши.

Рэд въехал в тенистую аллею под широкие зонтики высоких пиний и через сотню метров выключил магнитный активатор. Рыжий тут же выскочил из машины, узнав знакомые места, и неистово замахал хвостом, нетерпеливо поглядывая на хозяина: ну когда же ты, наконец, выберешься из этой своей машины!

Хема встретила их на пороге своего небольшого коттеджа – самого обычного, каких в этом посёлке было несколько сотен. Отгороженные от дороги можжевеловыми оградками, уютные домики терялись в глубине ухоженных садов, в которых росли земляничные и фисташковые деревья. Лишь дорожки, выстланные разноцветной шероховатой смальтой и обсаженные нежно-розовыми олеандрами, указывали к ним путь.

Радости пса не было предела. Он тихо поскуливал через нос, пытаясь то и дело вскочить на задние лапы и вдохновенно вылизать лицо этой замечательной женщины, к которой хозяин так редко привозит его. И почему на свете существует такая несправедливость? Этого Рыжий совсем не понимал.

– Место, Рыжий! – устало скомандовал Рэд. – Не приставай!

– Оставь его! – отмахнулась Хема, нежно теребя шелковистые уши пса. – Не видишь что ли? Он соскучился! Он же не такой кремень, как ты.

Рэд посмотрел на сестру, но в её глазах не было и тени насмешки. Она вовсе не шутила. Хема любила и его, и его пса. Иногда Рэду казалось, что у его сестры настолько большое сердце, что этой её любви хватит на весь остальной мир.

– А где Ян?

Рэд огляделся по сторонам, словно сын его сестры мог играть где-то в саду. Заметив это его нелепое движение, Хема сдержанно улыбнулась.

– Ему уже двадцать! Ты забыл? Он здесь, в доме. Вчера был их выпускной, и теперь мой сын полноправно вступил во взрослую жизнь, пополнив ряды стажёров.

– Ясно, – мотнул головой Рэд. – Он уже определился с выбором?

– Вот об этом-то я и хотела с тобой поговорить!

– О Яне? – слегка удивился Рэд, всё ещё не понимая, куда клонит его сестра.

– О нём, – кивнула та.

– Но мы же не станем обсуждать его судьбу без него самого?

– Нет, конечно. Идём в дом! Он тебя давно ждёт.

В гостиной витал излюбленный аромат Хемы – терпкий и горячий запах равнин Индостана. Несколько низких диванов были расставлены вдоль стен на белом жёстком ковре; высокие окна впускали в помещение радостный поток солнечного света, едва приглушённый оптическими фильтрами, создававшими иллюзию прохладной тени в полуденный зной.

Навстречу им вышел стройный тёмноволосый юноша. Он стремительно и взволнованно бросился к Рэду. Обхватив того за плечи, юноша украдкой осмотрел знакомые с детства черты твёрдого лица: крупный нос, широкий подбородок, неожиданно весёлый изгиб губ – только самых их кончиков. Ян знал, что его дядя и не смеётся вовсе, но эта его загадочная полуулыбка смущала многих, и совсем не вязалась с хмуроватым выражением светло-карих глаз Рэда, искристо блестевших под густыми низкими бровями.

«Интересно, а сам он догадывается об этой своей особенной улыбке?» – подумал Ян, когда дядя отступил от него на полшага и придирчиво осмотрел племянника с ног до головы.

– Тебя можно поздравить со вступлением во взрослую жизнь? Чем собираешься заниматься в качестве стажёра?

– Я мечтаю работать в области, где изучение механизмов наследственности облегчает понимание развития человеческой психики.

– Ты говоришь как-то неопределённо, – нахмурился Рэд.

– Как могу, – смутился юноша и пожал плечами.

– Он хочет стать великим психологом и пойти работать в один из «кабинетов совести», чтобы помогать людям, оценивать свои поступки и выяснять их мотивы, – беспечно махнула рукой Хема, внимательно наблюдая за сыном.

– Это правда? – преувеличенно удивился Рэд.

– Да! Я хочу, чтобы драгоценные ростки будущих героев не завяли среди людских сорняков! Я хочу помочь всем хорошим жить дольше и лучше! – с непобедимой уверенностью юности подтвердил Ян и тут же покраснел под испытующим взглядом своего дяди.

– В твоих словах слишком много пафоса, дорогой мой! – покачал головой Рэд. – Нельзя пытаться забраться выше своих возможностей. Если забывать об этом, всегда будет оставаться риск получить комплекс неполноценности. Тогда ты можешь сорваться в изуверство и ханжество. «Я так хочу» должно быть заменено на «так необходимо»… Разве в школе вам не говорили об этом?