Диляра Козадаева - Способы уйти

Они теряли голову от того, что я позволяла им все и давала глотнуть свежего, опьяняющего воздуха свободы. Как дети, которым разрешили брать в магазине сладостей все, что они хотят. Они могли дышать полной грудью, быть собой и прямо говорить о своих желаниях. Они могли впервые за многие годы сказать не «мы», а «я». Я, я, я хочу. Чужие мужья и папочки моих друзей просто сходили по мне с ума.

Я не хотела бы в это верить. Я хотела бы, чтобы они сопротивлялись. Чтобы хотя бы один из них сказал: «Ты сошла с ума? Этого не бывает и не должно быть!». Но я прикасалась и стены падали. Все рассыпалось. Все таяло. Безопасного мира не существовало.

Я пробралась ночью в спальню к своему дяде, я змеей забралась в его кровать и он, лишь удивившись, но не сопротивляясь, взял меня. Моя принцесса, моя принцесса, девочка моя. Когда у меня случится первая задержка, он научит меня пользоваться тестом на беременность. Я буду обедать, играть и разговаривать с его детьми, моими братьями. Один из них – мой ровесник, другой – младше на десять лет. Следующая наша связь случится, когда этот малыш, его сын и мой брат, будет спать в своей кроватке, в метре от нас. А его мать будет на ночном дежурстве. Я снова буду у них в гостях и снова скользну в их постель. В эти дни я брызгала на себя духи, я обливалась ими, чтобы они не смылись потом, не стерлись одеждой и не выдохлись в течение дня. Я хотела, чтобы запах остался на их простынях. Я хотела, чтобы кто-то ощутил мое присутствие, вскрыл обман, как гнойник на лице жизни, и прекратил это, сказав: «Так не бывает! Этого не должно быть».

Я буду спать с мужем своей беременной тети. Я буду спать со стариком-соседом, местным ворчуном и блюстителем порядка. Я буду спать с преподавателем физики и пить купленное им вино. С первой любовью своей девушки, ей назло. С многодетным отцом. С праведником. Я буду трахать резиновым членом примерного отца семейства, хорошего мужа и успешного бизнесмена, в шаге от пустой кроватки его новорожденной дочери, пока она и ее мать лежат в больнице.

Мы с моей одноклассницей после уроков, выпив немного и дождавшись темноты, придем в опустевшую школу и скажем, что я забыла в классе своей телефон. Две уборщицы, пьянее нас, выполняющие почетную роль охранников, после слабых препирательств и парочки колкостей, позволят нам подняться на третий этаж и дадут ключ. Мы заберемся в темный, пустой класс. Мы сядем на учительский стол, елозя тощими, костлявыми задами по поверхности. Мы достанем из моей куртки две алюминиевые банки со сладким, шипучим пойлом. Мы будем молча пить, наслаждаясь тишиной опустевшего, покинутого здания. И здесь творятся все эти серьезные дела? Здесь вершатся судьбы? Здесь учителя размазывают нас на поле боя каждый божий день? Мы сидели на учительском столе, пьянели и не могли поверить. Ничего не осталось от наших волнений, от людей, от грохота, от историй, поражений и побед: теперь здесь лишь тишина и пыль, как после конца любой жизни. Безмолвие и прах. Мы целовались. Мы единственные, кто остались в живых. Мы налили немного нашего пахучего, липкого напитка в рабочие туфли учительницы, стоявшие под столом. Вот она удивится, когда придет на работу и наденет их! Мы сгибались от смеха. Горизонт кружился. Мы ловили губы друг друга, чтобы не упасть. Я надеялась, что завтра учительница придет в школу и заподозрит нас. Нам скажут, что так нельзя и никто, кроме нас, так не делает. Что мы ненормальные и зло ненормальное.

Я взрезала монотонное, однообразное пространство ножом, как ненасытный разбойник, вечно жаждущий крови. Я хотела крови бытия. Я хотела, чтобы она хлынула на меня и оживила. Но все, к чему я прикасалась, было фальшивым и полым внутри. Школа, семья, любовь – все, что снаружи выглядело твердым и незыблемым, рассыпалось от одного прикосновения. Кругом оказалось то же безумие, что и у меня дома. Я хотела, чтобы от него можно было спрятаться. Можно было выйти за порог и оказаться в другом мире. Но безумие, предательство и насилие оказалось повсеместным. Оно не ограничивалось стенами нашего дома. Мир был поражен изначально. Сама жизнь родилась зараженной, как от матери-сифилитички.

***

Существует довольно расхожая теория, будто события в этом мире, и в глобальном, и в локальном смысле, случаются для того, чтобы преподать кому-то урок. Эта школа существует только для людей, зверей учить не нужно. Вселенная так и эдак обтесывает голого, несмышленого Homo Sapiens, тычет его в ошибки чем попало, и верхом, и низом, и с обоих боков, и прямо, и косвенно, и в лоб и по лбу, так и колошматит им по тверди бытия, но судя по тому, что несчастья случаются снова и снова, люди – далеко не самые блестящие ученики.