Владислав Белов - За гранью. Мистическая повесть

– Можно я здесь останусь. Устала. Да и чай сегодня два раза пила.

– Как хочешь! – недовольно ответила Вера Ивановна. – Только я бы на твоём месте от коллектива нос не воротила. У нас всё общее: и еда и лиха беда… С этими словами она удалилась к столу.

Елена принялась раскладывать вещи, заметив рядом с двухъярусной кроватью пустую тумбочку и свободную вешалку для одежды. Она переоделась в домашний халат, надела тапочки и начала застилать постель. Закончив, стала искать, куда бы сесть, но ничего не обнаружила. Обошла нижнюю кровать. На её задней спинке имелась откидная скамья. Села. За столом продолжалось чаепитие. Было слышно, как женщины обсуждали кого-то. Елена прислушалась – говорили о ней.

Но постепенно она отвлеклась и, задумавшись, уставилась в одну точку. Её мысли унеслись в далёкое прошлое. Она вспомнила, как в белом свадебном платье, прямо на парадных ступеньках загса была подхвачена на руки Андреем, только что ставшим её мужем. С развевающейся по ветру фатой и сопровождаемую поздравлениями родственников и подруг он усадил её в первую машину свадебного кортежа. Всю дорогу до самого дома шофёр сигналил прохожим, останавливающимся на тротуаре. Люди одобрительно улыбались и махали вслед руками жениху и невесте. Давно это было, но запомнилось на всю жизнь! А потом родился Серёженька. Незабываемый день! Из роддома Андрей с гордой улыбкой на лице уже нёс на руках их крошечного сына.

Неожиданно, вместо продолжения светлых воспоминаний, перед Еленой снова (уже в который раз!) предстала страшная картина. Она увидела, как на полу прихожей её квартиры лежит окровавленное тело восемнадцатилетнего сына Серёжи. От боли он вцепился в рукоять ножа, торчащего из его груди. Открытые, полные какого-то детского изумления глаза как бы спрашивали: «Мама! За что?»

«Не-ет! Это не я, – встряхнулась от ужасного наваждения Елена. – Это сделал другой! ТОТ „ДРУГОЙ“ стоял сзади. ОН и вложил в мою руку кухонный нож! А я только хотела ударить Серёженьку по щеке. Но ТОТ направил нож прямо ему в сердце!»

В это время за столом раздался смех: две зечки, окружённые толпой болельщиков, играли в шашки.

– Ходи, Натаха! Профукала, – раздался довольный голос одной из них.

– Да подожди! Дай подумать.

– Думай, думай, Ломоносов. Играем-то на интерес. Выкладывай мыло.

– Да пошла ты…

– Ходи, говорю, или я забираю твое мыло!

– Да подавись ты им, шалава! Забирай.

– Что! Я – шалава?! Да за эти слова ты мне сейчас ответишь…

– Девочки! – послышался голос смотрящей, которая лежала поверх заправленной кровати первого яруса. – Прекращайте. Не умеете себя вести – прекращайте играть. Вы слышите?

– Слышим, слышим, – ответила недовольным голосом проигравшая и поднялась из-за стола.

– Ходить научись! – крикнула ей вдогонку новая обладательница мыла.

Висевший на стене репродуктор вдруг заскрипел, и хриплый голос сообщил: «Граждане заключенные! До отбоя остался один час. Просим всех подготовиться ко сну и занять спальные места. Всякое передвижение без необходимой надобности после отбоя и до шести ноль-ноль запрещено. Нарушившие правило распорядка дня и ночи будут подвергнуты дисциплинарному наказанию».

– Вот и дождались, – поднялась с кровати смотрящая. – Дежурная! Начинай уборку. Остальным готовиться ко сну.

После её слов камера пришла в движение: одни бросились к раковине для мытья, другие – к туалету, остальные стали расправлять постели. Дежурная, держа совок в левой руке, подмела пол камеры и, набрав в ведро воды, накинула тряпку на швабру. У туалета возникла ссора. Шустрая молодая женщина пыталась уговорить очередь пропустить её раньше.

– Меньше чая надо было хлестать, дура! – урезонивали её товарки.

– Я и не хлестала. У меня заболевание такое: по десять раз на день…

– Да иди ты со своим заболеванием! – раздражённо возразила ей полная женщина. – Мы тут тоже все больные.

– Что происходит? – подошла смотрящая. – Пропустите. Вы же знаете, что у неё насчёт этого дела не всё в порядке. Недовольная очередь пропустила больную женщину.

Елена продолжала сидеть и наблюдать непривычную для неё картину. Она даже не расправила постель.

– Чего сидим? – послышался рядом голос Веры Ивановны. – Второго приглашения не будет, а вот наказание – последует. Смотри у меня! Опомнившись, Елена встала и пошла к умывальнику занимать очередь. В это время раздался грохот открываемой двери.

– Построиться от окна! – прокричал с порога камеры громкий и злой женский голос.