Lerysol - Dreams

© Lerysol, 2019

ISBN 978-5-0050-1730-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чуть прикоснется возраст к девочкам, становятся прекрасны и самостоятельны, только если что-то напугает их, когда они будут чрезмерно любопытны, тогда они бегут и прячутся, а так? А так они умеют и хотят развлекаться самостоятельно, петь песни, галдеть, не умолкая, напоминая весенний щебет пташек, бросаться всякой ерундой, капризничать, конечно, плакать. И снова очень, очень, очень много смеяться, даря тепло. Желание смеяться нам закладывается с детства. Одно из десятка прекрасных ощущений от энергетики, растекающейся у вас по крови, наблюдая, а если еще и присоединяясь к искренне хохочущему от души ребенку, капельки счастья просыпаются. Или вспомните ощущения, когда погружались в обаяние улыбчивой и открытой девушки, – необыкновенно. Что же делать? Чтобы было весело и хорошо, празднично, волшебно? Скучать, грустить, тосковать, вспоминать, развеивать, проветривать, вздыхать, жалеть и зачем-то снова думать, думать, думать, а потом с разбегу с головой в праздник, ощущая, что есть совсем рядом, надежно, тепло, уютно. Но время, коварное время, когда хочется, хочется, но нельзя, нельзя проводить до бесконечности: нет, есть минута, две, три, час, а потом – пока, пока, пока, до завтра, увидимся через год. И ожидание: позвонит? Будет? Поздравит? В этом вся прелесть соскученности, что трепет вызывает каждая минутка, когда любят и носят на руках. Но это всё про отношения, а в жизни, когда тикают часы, вещая о скором наступлении дня рождения, что происходит тогда? Всё замирает, радость, счастье россыпью из глаз. Желание собрать всех родных, подружек, близких людей и веселиться, веселиться до умопомрачения, пока все ботиночки не будут стоптаны, пока внутри всё не устанет, пока шутится, и шутки новы, и это весело, пока не откроется с восхищением последний подарок, пока не склонит усталость. До усталости еще далеко, надо вспомнить, как это может быть, как было, несомненно, в этот раз, будет еще в разы… А может быть? Посмотрим. Снова смех, улыбки, желание творить. Желание и действия такие одинаковые и такие разные…

Тысячи каркающих мыслей, летающих, суетящихся, вносящих хаос, отдающих безумные приказы, противоречащие логике и иногда разумности.

Так, повелеваю всем тараканам расставиться в шахматном порядке на полочке по росту, по возрасту, по значимости… Тараканы мысли всегда послушные, они такие: по первому зову рассудка исполняют волю, засуетились, пытаясь, как бы пытаясь… Заставьте их маршировать под вашу мелодию. Маршируют? Умнички.

Вы правда думаете, что это возможно? Вы правда собираетесь бороться с соблазном прикоснуться рецепторами губ к пирожному трубочкой со сливочным кремом? Когда вам за восемьдесят, и много пережили, и миллионы видели, и умудрены опытом, и вдогонку строгий правильный врач настрого нашептывает запреты, а диабет шепчет еще строже и скалится, грозит стальной косой. Позволите ощущению счастья от обладания, всё ровно так, как в детстве, выбросить волшебство ощущений в корзину с мусором? Безусловно? Низкий поклон послушности вашей.

Очнитесь: порядка нет, есть оболочка правил, но там за внешней строгостью, взрослостью, начитанностью, знаниями, именно под этим внешним панцирем, сидит тот самый скромнейший растерянный мальчишка с веснушками и зажмурился в момент, накажут или пронесет? Или именно она, маленькая девочка, только вернувшаяся с родителями из цирка, счастливая, безумно ей хорошо внутри в моменте, спрятавшаяся в ванной комнате, разукрашивает свое личико маминой помадой, бедняжечка, еле удерживает равновесие на высоченных маминых любимых каблуках, и мысли, мысли: и она там была, а Петя на нее посмотрел…

Пробовали найти точку на Земле, где не так?

А с возрастом всё сложнее, одеты в правила костюмов, условностей вечерних платьев, всё без изменений, только гораздо скрытнее, глубже под масками, но по сути всё так же…

Если позволить себе роскошь поверить строкам Кафка, Паланика, Бегбедера.

О каком порядке идет речь? Наберите поглубже в легкие воздуха, на недельку-две… И с головой в глубину истории в книгах, до тошноты напитаться прошлым опытом. Утонув, погрузившись на самое дно пыльных страниц на полках, где обволокут словами, слогами, предложениями своими Шопенгауэр, Сократ, Аристотель, Макиавелли… В самую трясину истории механизма принятия решений – от ремесленника до вельможи, от торговца в лавке до чиновника на службе.