Александр Кузнецов - Арктическая одиссея

В разводье иногда видим нерпу, но вне достигаемости нашей выброски.

27 апреля.

Наверное, голод скоро доконает нас, если не повезет нам в охоте. Мы сильно ослабли, а Витя Пысин в особенности. Часто тяжелеет и кружится голова, порой перед глазами плавают темные мушки, ноги становятся словно чужие, слабые, а если присядешь, то поднимаешься с большим трудом, опираясь руками в пол. При ходьбе ноги тяжелеют, неуверенность в походке, покачивает. Шум в ушах. Во рту то пресно, то горчит, чувствую, несколько ослаблена умственная деятельность, появилась рассеянность, трудность сосредоточения, особенно в разговоре, некоторая забывчивость, ослабляется память, а также слух. Погода без изменений: низкая облачность, небольшой южный ветер, температура воздуха днем минус 19 градусов.

28 апреля.

Сегодня нам крупно повезло. Завалили медведя, настоящего белого медведя! Теперь мы оживем и собачек поддержим, а то они бесятся с голода. Исхудалые и тощие до предела, а глаза злобные, и сами становятся злые до бешенства. Это колымские собаки, и в них, наверное, имеется частичка волчьей крови. Теперь у нас упряжка будет из семи собак: двух мы забили, и одну сегодня убил медведь.

Как прошла охота на медведя, завтра опишу. Сегодня я очень устал.

29 апреля.

Утром и в обед лакомились медвежатиной. Правда, не досыта, далеко не досыта. Мы прекрасно понимаем, что сейчас после довольно длительного голодания есть досыта очень опасно, но как трудно удержаться от такой еды. Если бы не мудрый Данилыч, мы бы не удержались от соблазна и съели хотя бы еще по такой порции вкусного душистого мяса.

А порция составляла около 200 грамм. После завтрака мы с нетерпением ждали обеда с одной думой: как бы еще поесть.

Ночью у нас слегка прихватило желудки, хотя и съели-то вечером всего грамм по 150 медвежатины. Утром после завтрака у меня опять стало тяжело на желудке, но после обеда вроде обошлось. Сейчас 3 часа дня, и через два часа мы должны еще немного перекусить и попить чаю, а в 9 часов вечера, перед сном, – поужинать. Так мы выходим из голодания. Завтра можно кушать посытнее.

А теперь опишу, как убили мы вчера медведя.

Ближе к вечеру я поднялся на гряду торосов, и стал рассматривать в бинокль окрестность и разводье, и обнаружил метрах в двухстах от ледяного берега крошечное желтоватое пятно с черной точкой. «Медведь», – мелькнула мысль. Я еще несколько секунд рассматривал это пятнышко на воде: оно медленно двигалось в нашу сторону. Сомнений больше не было: это был медведь. Я спустился с тороса и заспешил к лагерю.

– Ребята, Данилыч, в ружье! С соседней льдины к нам гость жалует и уже на подходе! – выпалил я и тут же присел: закружилась голова, перед глазами замелькали темные мурашки.

– Неужели медведь?! – обрадовано вскрикнул Данилыч.

– Он самый, собственной персоной. Через пять-шестъ минут высадится на нашем острове.

Данилыч, молча, выхватил у меня бинокль и бросился к торосам. Спустя минуты две он вернулся, крикнул возбужденно:

– Парни, быстро собак на привязь!

– Зачем? Собаки нам помогут задержать его… – пытался я возражать, но Данилыч негромко, сердито и резко перебил меня:

– Собаки могут испортить все дело! И не возражай мне,

Саша, сейчас командую я! Привязать собак к потягам – минутное дело, они были рядом.

– А теперь, парни, слушайте меня внимательно. Ты, Саша, заходи справа и будь осторожнее, зря не высовывайся из-за торосов. Я зайду с левой стороны, и мы берем его в кольцо. Главное – отжать его от воды. Витя, ты находись здесь. Как услышишь выстрел – быстро спускай собак.

Данилыч был в ударе и заражал нас своей энергией:

– Пошли Саша, надо торопиться.

Мы все трое понимали, что от этого медведя зависит наша жизнь. Не убьем сейчас медведя, то через несколько дней при подобной ситуации нам с таким сильным зверем уже не справиться: у нас не хватит сил.

Отойдя от лагеря шагов на сто, я взобрался на торосистую гряду и осмотрелся. Медведь уже подплывал к льдине. Вот он быстро выбрался на лед, отряхнулся, понюхал воздух и спокойно пошел в сторону нашего лагеря. Когда подошел к торосам, снова повел носом по сторонам и, видимо, учуял меня. В следующий момент зверь заспешил в противоположную сторону. Он не дошел до засады Данилова шагов сорок и вдруг неожиданно и быстро перебрался через нагромождения льда. Данилыч стал преследовать зверя, а когда заметил, что тот его обнаружил, выстрелил. Медведь рыкнул и крутнулся на месте. Затем на махах 2 2 Идти на махах – скачками, очень быстро бежать. пошел в сторону нашего лагеря. Данилыч еще выстрелил, но промахнулся. Вымахнув из-за ропаков, зверь резко остановился: перед ним были свора беснующихся собак и человек. В это время несколько собак Виктор уже успел освободить, и они тут же бросились к зверю. Тот – к торосам, к спасительной воде. Его настигли три собаки, и остервенело стали набрасываться на него. Медведь стал отгонять их, но тут одна за другой подбегали другие собаки, и скоро вся свора закрутилась вокруг зверя. Грозный рык могучего зверя тонул в бешеном лае осатаневших собак. С двух сторон спешили к этой своре я и Данилыч. Данилыч находился ближе и выстрелил первым. Но зверь словно отрезвел после второй раны и, не реагируя больше на собак, а те буквально висли на нем, пошатываясь, тяжело пошел вдоль гряды торосов навстречу мне. Данилычу нельзя стрелять – мог задеть меня. Медведь глухо ревел. На желто-грязной его шее расползалось кровавое пятно.