Андрей Жеребнёв - Пожар Латинского проспекта. Часть 1

Вот подписался! «Я и одна пойду», – теперь не бросишь!

Пришлось собираться. Благо, погода выручала: «Кирпич уже влагой напитался, раствор вот-вот потечёт – всю работу попортим… Что? Тент, может, купить? Так под ним видно ничего толком не будет… А плёнку – плёнку ветрами здешними в момент сорвёт: парусность-то какая! Не вариант… Да чего вы, в самом деле, переживаете – завтра будет ясно. Александр же по интернету смотрел».

Было два часа дня, а я уже ехал в автобусе домой. Давненько не выдвигался с работы в такую рань. Давно не дышал воздухом свободы!

Заслужил, чай? Выстрадал!

А ведь жизнь вокруг вот так вот вольно шла все эти годы!

– Так, надень, наверное, светлые вот эти джинсы и синюю футболку, что мы из Турции привезли, – снаряжала меня Татьяна. – А на ноги у тебя только плетёнки летние – другой обуви подходящей нет. Купим – денежки сейчас вот принесёшь…

Моя жена – золото. Дуракам везёт!

– Только, Лёша, пожалуйста – даже там без пива бутылочки, хорошо? Я на тебя надеюсь! Так, подожди-ка – из ушей, вон, волосы торчат, как у гоблина. Сейчас, щипчики возьму…

Самым важным было теперь – грамотно проложить маршрут. Самым замечательным – в путь мне светило солнце!

В каких-то полчаса свежий ветер разогнал гнетущую свинцовую хмарь, освободив ярко-синий небосвод для белых облаков и бледно-оранжевого солнца. Солнце светло грустило («Грустило светило!.. Светило грустило.»), клонясь к закату ещё одного неповторимого дня. А я, гонимый вечным своим умением дотянуть время впритык, поспешал по означенным Любовью координатам: «Знаешь, где «Вестер» был? Да, который сейчас в разрухе ремонта, так вот – заходишь не с центрального, где он был, входа, а с другой стороны: стеклянные, ты увидишь, двери. И – по лестнице наверх. Четвёртый этаж».

Добираться пришлось пешком – беспересадочного транспорта до этого места, что находилось ни далеко, ни близко, не было. Из-за опаски опоздать, вспотеть и забрызгать джинсы запыхался я ещё перед лестничным подъёмом. Успокоение дыхания оставалось совместить с изучением двух табличек сбоку от стеклопакетной непрозрачной двери: «Охранное предприятие «Патриот» и «Студия танца «АРТА».

Уверенно приоткрыв дверь, я решительно заглянул внутрь. «Засветил харю».

Уютный зал был полон света. Светлы были и лица присутствующих, обернувшихся на моё вторжение.

Любаши среди них не было. Я поспешил скрыться с глаз.

Ладушки – успел!

– Вы в «Патриот»? – Темноволосый юноша, возникший в проёме открывшейся двери, смотрел мне прямо в глаза.

– Э-э…

– Вам в охранное предприятие нужно?

– Не, я это… Позже чуть, ага? – очень внятно, а главное, по существу, проблеял я.

Не отрывая внимательного взора, молодой человек понимающе кивнул и тактично скрылся за дверью.

…Она появилась, восходя по лестнице легко и стремительно, озарив всё своей неповторимой улыбкой. Чуть запыхавшаяся, взлохмаченная и всуе растормошённая, и, за тонким глянцем официальности, жутко, всё-таки, своя. И музыка, зазвучавшая в этот миг из зала, была, конечно, в её честь.

– Лёша, привет! А что ты не заходишь?

– Так, тебя жду!

«И он широко распахнул пред королевой дверь». Шмыгнул же, прощелыга, под шумок ещё и в латы рыцарские – жестяные. Прорвался-таки в двери зала, как замка – за таким-то тараном!

– Проходите сюда, – с радушной улыбкой, плавными движениями рук гнала нас по коридору льноволосая девушка, – раздевалка направо.

– Так, а деньги-то? – на ходу лез в задний карман джинсов я.

– Да подожди ты с деньгами своими! – весело одёргивала Люба.

Через три минуты мы стояли в общем строю – танцевальном. В задней, ясно, шеренге – заднескамеечники!

Подходила к концу разминка. Несложные, в общем, но специальные упражнения: стопа – с пятки на мысок, колени вкруговую, плечи вправо – влево. Легко и с улыбкой – на преподавателя – того самого юношу, – глядя. Закончив разминку, маэстро взмахом руки остановил музыку и, положив пульт дистанционного управления, грациозно соединил кончики растопыренных пальцев.

– Так, в прошлое наше занятие у нас была латина: румбу, вы помните, мы проходили…

Горькая жёлчь обиды на непутёвую свою судьбу готова была выплеснуться в душу, как вода из банного ковша на раскалённую каменку: десятилетия ожиданий были обмануты – румбу уже прошли в прошлый вечер!