Галия Мавлютова - Баба Роза против Люси Лоховкиной, или Гонки по спирали

– Ну, ладно! Уговорили, – сдался Ефим Панкратыч. – Ген, собирайся, поехали!

– Давно бы так! – загудела довольная толпа и раздвинулась, образуя широкий коридор для народного любимца.

Под трубные звуки Ефим Панкратыч уселся в служебный «Запорожец» и вздёрнул кверху правую руку, что означало, идём на штурм неприступного бастиона. Где-то он уже видел, как вздымают руку победным жестом вожди и трибуны. Он довольно прижмурился, в эту минуту сам себе нравился. Уверенный такой. Хозяин толпы. Плебс обожает сильных мужчин. Да что с них взять? Слабое семя.

– Ген, ты чего так разогнался? – спросил Ефим Панкратыч, когда толпа осталась позади.

– Так поскорее бы уж, Ефим Панкратыч! Народ заждался, – взмолился Гена, круто выворачивая руль.

– Народ, понимаешь! – прошептал Ефим Панкратыч, выглядывая из окна «Запорожца». Выходить не хотелось. Перед глазами предстала непритязательная картина. На живописной лужайке возвышалось странное строение, возведённое ещё до всемирного потопа. Крышу щелястого строения снесло когда-то ветром, но лишь наполовину, дверь сиротливо болталась на одной петле. Позади благополучно расположилась помойка. От уборной за версту несло диким запахом, вызывающим одновременно слёзы и носовую мокреть. Рядом торчала аккуратная будочка, новенькая, свеженькая, но на замке. Поодаль томился приглушённый бульдозер. Бульдозерист с помощником, лёжа на травке, истово резались в «дурака». Они было вскинулись, ожидая указаний, но наткнувшись на тусклые глаза председателя садоводческого товарищества, разочарованно откинулись на траву. «Дурак» активизировался, карты ретиво взлетали вверх рубашками и осыпались на землю палыми листьями.

Ефим Панкратыч заскучал. «СЭС явится, спросит, куда строение подевал, потребнадзор нагрянет. Да они голову снимут за утрату общественного имущества. Госконтроль опять-таки… Нет. Пусть ещё постоит. Народ от запаху не помрёт. А люди потерпят!» Председатель ещё посомневался, подумал, потрогал зачем-то голову, на месте ли, и махнул рукой, пусть стоит. Нужник отстоял век, ещё на один хватит. Перед глазами бегущей строкой пробежали царские и королевские отрубленные головы, отравленный Калигула, задушенный царевич и Ефиму Панкратычу стало душно. «Век не расхлебаюсь! Снимут голову с плеч, что делать-то без башки стану?» – подумал он и пошёл-пошёл по тропинке, решительно уходя от назойливого охранника Гены, утомлённых бульдозеристов и навязчивых мыслей. Вслед ему жужжали мухи, пищали комары и шептал злые слова охранник Гена, но ничего не слышал Ефим Панкратыч, он уходил от всех, от людей, от себя, от отхожего места и мирской славы. Шёл, куда глаза глядят, лишь бы подальше от народной любви.

– Хороша! Ах, как хороша! Необыкновенно хороша! – приговаривала Люся Лоховкина перед зеркалом.

Она и впрямь была хороша: белокурые волосы, слегка вздернутый носик, холеные руки, тонкая талия… Мечта настоящего мужчины. Люся нравилась исключительно военным, предпринимателям и продавцам ювелирных магазинов. Но ей не везло, и она никак не могла подцепить самого настоящего мужчину – ну, такого, каким он представлялся ей в дамских, не совсем скромных грезах.

Люся преднамеренно заходила в разные «Сапфиры» и «Аквамарины», чтобы наткнуться как бы случайно на мужчину из категории настоящих и заодно проверить свои чары. Причем, в тот угол, где за прилавком скучали продавщицы из женского сословия, она не совалась, а шла прямо к стильным и аккуратно причесанным мальчикам, ласково улыбающимся из-за прилавков, словно они только и ждали, когда к ним заглянет Люся Лоховкина. Впрочем, вскоре их улыбки таяли, как мороженое на июльском солнце: денег у Люси отродясь не водилось. Зато у нее были чары, симпатичная внешность и пустой кошелек.

Однажды Люсе надоело впустую таскаться по ювелирным магазинам, и она решила наведаться на моря-океаны: по слухам, там было море разливанное разных мужчин – настоящих и скучающих в одиночестве на разных побережьях. Недолго думая, Люся выбрала Мертвое море. Кстати, говорят, оно омолаживает с одного заплыва. С первой минуты все пошло, как по маслу: и отель попался не слишком дорогой, и погода пляжная не по сезону – ради дешевизны Люся покатила в обетованную страну в конце февраля. По холодку, так сказать. И кавалер мигом нашелся: Люсю как волной окатило, когда она его увидела, хотя воды в Мертвом море ровно по колено, и окатывает лишь нижнюю часть ступней. Кавалер сам подошел, представился: дескать, предприниматель, а что и чем он предпринимает, не признался.