Андрей Глебов - Ловушка для Хамелеона

– Всякие, – начальник 9-го факультета вытер губы салфеткой. – И владимирские тяжеловесы, и орловские рысаки, и дончаки, и ахалтекинцы.

Официантка, принёсшая заказ, расставила обед перед Алексашиным и, одарив его дежурной улыбкой, удалилась Афродитой, обделённой вниманием седого Посейдона.

– Так что? – капитан первого ранга, не глядя, вытащил из хлебницы ломтик бородинского.

– Мест нет.

Клише гостиничного вахтёра заставило Алексашина поперхнуться давно выделявшейся слюной. Уязвлённые железы внутренней секреции вздули мешки до угрожающих размеров и вытолкали из орбит рачьи глаза, накаченные коктейлем удивления и злобы.

– Профессорско-преподавательский штат укомплектован, – грянуло как приговор. Вердикт отбил Алексашину аппетит и испортил настроение.

– Обрадовал! – он хлопнул ладонью по скатерти. – На кой ляд антимонию разводил?! – ему было обидно и неловко угодить в позицию просителя, получившего отказ. Да при его-то верховенстве! Каково, а?

Бить кулаком по столу и стоять на своём до победного конца было делом, заведомо обречённом на провал. Алексашин зачерпнул ложкой суп и проглотил порцию рассольника вперемежку с горькой обидой.

А Лукомский кинул тонкую дольку лимона в чай, тщательно размешал ложкой сахар и сделал глоток. Он любил чай с лимоном и не любил варягов. Инородные элементы в его владениях были совершенно ни к чему.

Глава 11. Летний лагерь

На дальних окраинах Московских земель на берегу безымянной речушки, извивавшейся в густой дубраве, ютилось поселение из неказистых домишек, переходившее во владение от одного царского вельможи другому. Частые неурожаи, падёж скота и повальная хвороба мирян, не отличавшихся богатырским телосложением и долготою лет, снискали местности дурную славу.

Даже барский дом, за строительство которого брались самые модные столичные зодчие прошлых времён и который должен был стать архитектурным шедевром, так и не был достроен. Брошенный скелет усадьбы постепенно стал вместилищем мусора и нечистот, склепом неосуществлённых прожектов, символом тщетности борьбы с чёрными силами, проклявших эту землю.

Но на Лубянке в проклятия не верили. Материалисты из грозного ведомства посчитали округу удобным районом для размещения учебно-подготовительного центра Высшей школы КГБ. На подготовительном отделении, сокращенно именуемом «ПэО», были организованы полугодичные курсы, с которых успешно сдавшие экзамены кандидаты, зачислялись на первый курс.

Освободившиеся к лету аудитории пустовали недолго и заполнялись абитуриентами и экзаменационными комиссиями. Городок кишел претендентами на путёвку в ВУЗ имени Дзержинского, преподавателями, слушателями и офицерами.

Абитуриентов было более чем достаточно, и в вагончики забивали по 24 человека, по 12 персон на отсек. Про запас.

В отсеке Максима Русанова, как, впрочем, и в других, было душно. Спёртый воздух, какой всегда стоит в тесном помещении с избыточным количеством людей, с трудом разбавлял вялый ветерок, лениво слонявшийся по пустому плацу и заглядывавший в проходы между вагончиками. Солнце, пробиваясь пока ещё нежаркими лучами сквозь листву и ветви деревьев, ползло вверх, чтобы через пару часов накалить бетонный панцирь площадки и листы металла горбатых крыш. Когда светило добралось до высоты, соответствующей 7 часам утра, по городку понеслась команда «подъём», подхваченная бодрой музыкой, хлынувшей из развешенных по столбам ретрансляторов.

Русанов надел тренировочные штаны, майку и полукеды и вышел на построение, сбивая с груди прилипших к коже комаров, раздавленных во сне. Плац заполнялся крепкими телами в преддверии трёхкилометровой пробежки. Потом зарядка, туалет, умывание, завтрак и консультация по истории. Время безостановочно рубило минуты, размеренно приближая будущее и тут же, перемолов его, выбрасывало в контейнер прошлого.

Казалось, он только что проснулся, и вот уже надо идти в столовую. Прошлой осенью он был в Афгане, а теперь в Москве, завязывает на белой сорочке тёмно-синий галстук. Время летело, пронося его на своих крыльях из одной точки планеты в другую. Что ждёт его дальше? Прогноз на ближайшие часы он мог дать безошибочный, а вот заглянуть вперёд на несколько дней… Увы! Провидцем он не был. А может, то было и к лучшему.

– Максим, зэркало дай!

Он сделал жест «подожди», продолжая вязать узел.

– Мнэ тоже надо! Будь другом!

На этот раз голос был уже не требовательным, а почти умоляющим.