Андрей Глебов - Ловушка для Хамелеона

Это если смотреть в фас, а если в профиль? С этого ракурса абрис не имел ничего общего с заострённым навершием. Пузо портило контуры свирепого воителя, но разве Марсу требовалась стройность Апполона? То-то и оно.

Большой живот Лукомского выплывал из-за угла раньше всех остальных частей и органов тела, что порой давало шансы его подчинённым вовремя замаскироваться, произвести молниеносную мимикрию или вовсе унести ноги от наползающей грозы. А полковник был грозен.

Его бесцветные и бесстрастные глаза, посаженные оловянными пуговицами под заросли бровей, имели свойства незримых щупалец, обхватывающих объект внимания, отчего последнему становилось не по себе. И если в этом существе ему что-то не нравилось, мясистое лицо полковника багровело, а короткие и толстые пальцы рук, опущенных вдоль корпуса, начинали медленно шевелиться. Потом следовали гром и молнии. Да, кстати, Лукомский носил форму офицера авиации. Так что ничего удивительного в том, что он отождествлял себя с заведующим небесной канцелярией, ясное дело, не было.

И ещё один немаловажный аспект. 9-ый факультет располагался на 7-м, последнем этаже учебного корпуса и выше начальника ближневосточного факультета были исключительно астрономические тела. Иными словами: «Круче только горы, выше только звёзды!».

Что ни говори, бог и царь, сатрап и деспот!

Кабинет властелина был размещён за дверью с номером 723. И стоило этой двери начинать приоткрываться, как всё живое стремилось к быстрому очищению коридора. Пространство пустело, и только три фигуры: дежурного по этажу и двух его помощников пружиной выбрасывало из стульев и вытягивало в балалаечные струны. Наряд замирал в сакральном пиетете.

В обязанности наряда входило: следить за чистотой и порядком, выдавать ключи от аудиторий и классов языковой подготовки, собирать на инструктаж заступающую смену и прочее в подобном духе. Но самое главное и неписаное правило заключалось в своевременной подаче лифта для своего босса. И не приведи Господь не исполнить эту повинность, кара будет жестокой.

Утром, в 8.30 один из дежуривших держал на втором этаже кабину элеватора, дожидаясь появления начфака, чтобы отдать ему честь при загрузке. Борис Евгеньевич медленно поднимался по пандусу, входил в лифт и взмывал вверх. Там его ждал дежурный по факультету, рвавший глотку рёвом «Смирно» и отдававший рапорт.

К обеду лифт придерживали на 7-м этаже и провожали полковника вниз. При отбытии домой ритуал повторялся. Прошляпившим с подачей «кареты» рубили головы. Фигурально. Но от этого легче не становилось. Наказание ждало и тех учащихся, кто пользовался подъёмно-спусковым устройством. Табу! «Только для белых!» Для офицеров и преподавателей.

Заняв с утра горное гнездо, пернатый хищник спускался на первый этаж в 12.20, чтобы поесть. Здесь внизу, где степень распространения ареала его влияния сужалась, Лукомский чувствовал себя менее комфортно, поскольку нет-нет, да и попадались экземпляры, проявлявшие беспардонное отношение к воинской дисциплине и ношению форменной одежды. Такие фрукты незамедлительно ставились им на место с предварительной выжимкой всех имеющихся соков.

В Высшей школе КГБ роилось гигантское количество людей, и все эти люди, начиная от уборщицы и, само собой, заканчивая руководством, знали, кто такой полковник Лукомский, и что он из себя представляет. В этом большом человеческом скопище, сконцентрированном внутри оболочки из желтоватого кирпича, можно было пребывать несколько лет и не иметь представления (и даже не подозревать!) о существовании какого-то там начальника, какого-то там подразделения, но вот Боба все знали в лицо. Ибо игнорирование опасности граничит с безмозглостью. Габаритный источник угрозы требовал к себе повышенного внимания.

Необстрелянных новичков и потерявших бдительность ждала суровая кара. Задремавших в пруду карасей щука щёлкала нещадно. А сейчас она поедала котлету по-министерски, методично расчленяя её на кусочки и отправляя во врата пищеварительного тракта.

– Приятного аппетита, Борис Евгеньевич!

За столик полковника подсел человек в морском кителе с такими же, как и у Лукомского шестью большими звёздами на плечах.

– Спасибо, – медленно ответил Лукомский после паузы. Нужно было время, чтобы тщательно пережевать и проглотить пищу.

Появившаяся официантка офицерской столовой улыбнулась, поздоровалась и по-военному чётко и быстро объявила: