Любовь Кабардинская - Вера, Надежда, Любовь

Под утро, наконец, все уснули. Сам бек тоже спал, но при слабом шорохе поднимал голову и прислушивался. Как взошло солнце, он встал и велел, явившемуся работнику зарезать и освежевать барана, повару приготовить из барана шашлык и каурму. Сам же в нетерпеливом ожидании заходил по двору. Наконец, послышался скрип арбы и голос Ораза за воротами:

– Эй, кто там, открывайте!

Хасан распахнул ворота и кинулся к арбе, на которой сидела девушка под паранджой. Оперевшись на колесо, бек нетерпеливо скинул паранджу с лица девушки. На него смотрели огромные, испуганные, черные глаза и необыкновенно длинные ресницы, как две мохнатые пчелки, бросали тень на щеки девушки, с маленьким вздернутым носиком и пухлыми малиновыми губками. Хасан помог Айгуль, а это была она, слезть с арбы, и быстро повел ее в дом, позвав по дороге Фатиму с собою. Бек велел своей жене искупать Айгуль, надеть на нее лучшее платье, и добавил Фатиме:

– Если на теле девушки обнаружится шрам или пятно, позови меня. Поторопись.

Этими словами бек закончил наставления и вернулся во двор заметно повеселевшим. «Нет, не устоит урус перед красотою этой девчонки», – решил Хасан.

К обеду Владимир, наконец, проснулся. Он чувствовал себя бодрым и хорошо отдохнувшим. Со двора доносило приятный запах жареного мяса. Купец, обнаженный по пояс, вышел на просторную террасу, увитую виноградом, на втором этаже дома. Солнце уже набрало свою силу и жар. В воздухе стоял зной, листья винограда слегка пожухли и только сочные гроздья ягод горели янтарным цветом. Как нравились ему эти плоды, необыкновенный вкус винограда не похож ни на одну из сибирских ягод. Вот подошла к нему Гелялек, держа кувшин с водою в одной руке, в другой таз. Поставила таз на пол и глазами показала, что желает помочь умыться гостю. Теперь она была одета в глухое платье с длинными рукавами, застегнутое под горлом серебряной бляхой с камешками. На голове повязан белый, украшенный яркими цветами и длинными кистями, платок. Конец платка она держала в зубах, прикрывая часть лица. Владимир даже подумал, что ему приснился ночной танец обнаженного живота, почти обнаженной груди и рассыпанные по плечам косички. Купец умылся. Гелялек подала ему полотенце и ушла. Навстречу Владимиру шагал по террасе разодетый бек. Поприветствовав гостя на ломанном русском языке, Хасан стал расспрашивать купца о доме, близких, желая при этом полного благополучия гостю и его родным. Закончив этот ритуал азиатского гостеприимства, Хасан с хитринкой заглянул в глаза Владимира и сказал:

– Ты удивил меня вчера, гость. Заставил сильно стучать мое сердце и плохо спать всю ночь. Твои кони достойны седла эмира, но в моем доме живет птичка, которая достойна глаз эмира. Не хочешь ли, урус, глянуть на нее?

Владимир улыбнулся, опять вспомнил обнаженный живот азиатки, звенящие монетки на ее лифе и шароварах, и кивнул головой:

– Хочу!

Хасан повел его через галерею комнат и, наконец, открыл последнюю, маленькую и освещенную ярким светом. В комнатке не было никаких предметов, везде ковры и на стенах и на полу, красивые самотканые туркменские ковры. В углу сидела девушка в шелковом платье небесного цвета, на голове ее была одета тюбетейка с металлической пикой на макушке и массой маленьких монет по краям. Она даже не поднялась с колен и не повернулась в их сторону. Сидела, закрыв лицо руками. Бек подошел к ней ближе и сказал ей что-то на своем гортанном языке. Девушка опустила руки и медленно поднялась. Взлетели вверх ее пушистые ресницы и огромные печальные глаза глянули на Владимира. Он тоже подошел ближе с ней, взял Айгуль за руку и вывел к окну. Светлая кожа ее лица, пухленькие милые губки, вздернутый носик и заостренный подбородок удивили купца. Он встречал красавиц востока в домах ханов, но, ни одна их них даже не приглянулась ему. Самобытная красота азиаток оставляла его равнодушным., но сейчас он почувствовал волнение. Окинул взглядом фигуру девушки и остановился взглядом на босых, маленьких ножках девушки, настолько аккуратных, что казавшихся игрушечными, с переплетенными между пальчиков браслетами. Хасан по-своему понял взгляд уруса. Он выдернул плеть из-за пояса и опять что-то стал говорить девушке на своем языке. Тогда она, глядя прямо в глаза Владимира, расстегнула брошь на груди платья, бросила ее на пол и медленно через голову сняла с себя платье. Теперь она стояла по пояс обнаженной, и руки ее теребили, надуманно долго, завязочку от голубых шаровар, оседавших на бедрах и кончавшихся яркой вышивкой чуть выше пяток. Владимир молча, с изумлением глядел на красивые, уже сформировавшиеся формы девушки: покатые плечи, яблоковидные груди, тонкую талию, маленькие ручки с длинными пальчиками, тоже переплетенные браслетами, довольно светлая кожа. Завязочка не давалась девушке, и она по-прежнему теребила ее, опустив голову. Хасан подошел к Айгуль и двумя руками резко порвал шелковый шнурок. Шаровары соскользнули вниз, и девушка предстала перед ними совершенно нагая. Круглые колени ее и красивые по форме икры довершили приятное ощущение красоты. До Владимира донеслись слова бека: