Сергей Кулаков - К другим берегам

Отец лежал на кровати одетым и курил. Пепельница стояла рядом, она была полна окурков. Мальчик позвал отца.

– А-а, это ты… В чем дело?

– Мама зовет обедать.

– Вот как, – он даже не двинулся.

– Да, она сказала, чтобы я позвал.

– Ты это сделал.

– Почему ты куришь? Она опять будет ругаться.

– Да, – ответил отец, продолжая глядеть на стену напротив, – у нее этого не отнимешь.

– А зачем ты куришь?

– Не знаю, мне нравится.

– Мне тоже нравится смотреть, когда ты куришь.

Отец повернул к мальчику лицо.

– Но это ничего, правда?

– Да, только мне больше нравится, когда ты куришь трубку.

– Говоришь, трубку?.. Иди поближе, что встал у двери… – он подвинулся на кровати, уступая сыну место.

Мальчик сел рядом. Несмотря на то, что форточка была распахнута, в комнате стоял противный запах выкуренных папирос.

– Когда тебе в школу?

– Еще три дня осталось.

– Хочется, а?

– Нет, не хочется.

– Я тоже не любил школу. Чем сегодня занимался?

– Шторм слушал.

– Ну и как?

– Мама прогнала домой. Говорит, что заболею.

Они помолчали, отец сказал:

– Так всегда бывает.

– Как?

Отец затянулся и пустил дым к потолку, потом затянулся еще, и к потолку поплыли кольца из дыма. Сначала они были маленькие, потом становились больше и больше, пока совсем не пропадали в накуренном воздухе комнаты.

– Скажи – как?

– А так, что когда любишь что-то, другому человеку это кажется блажью, и он старается сделать все, чтобы вытравить это, а потом еще и думает, что сделал полезное дело. Понимаешь?

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь…

– Нет, понимаю! – тихо сказал мальчик. – Если бы люди любили друг друга, все было бы иначе.

Отец посмотрел на него.

– Вот именно. А ты молодец. – Он достал из-под подушки толстую книгу. – Знаешь, что это?

– Нет.

– Библия. Хочешь узнать, о чем здесь написано?

– Нам в школе говорили, что там все неправда, и бога нет.

– Много понимают у вас в школе.

Мальчика поразила эта мысль.

– А мама разрешит?

– Мама, мама… конечно, нет! Разве она позволит думать не так, как она. Ну ничего, она не узнает. Ведь ты можешь хранить тайны?

– Да, – ответил мальчик.

– Ну ладно, пойдем есть.

Они вместе спустились вниз. Первым блюдом был фасолевый суп, который так не любил отец. Он остывал в глубоких тарелках, под которые подставлены были большие плоские тарелки. Сели за стол.

– Еще бы дольше ходили…

Мальчик склонился над тарелкой и стал шумно вытягивать губами суп из ложки. Мама повернула к нему строгое лицо:

– Сядь ровно и ешь тихо.

Отец возил ложку взад-вперед в теплом супе.

– Почему ты не ешь?

– Не хочется.

– Ты даже не пробовал.

– Ты знаешь, что я не люблю…

– Ты не любишь все, что я делаю. Ты ничего не любишь!

– Перестань, прошу. Я устал от скандалов.

– Ты от меня устал, вот от чего ты устал. Целый день валяешься на кровати, работу бросил… Ты что, на мои деньги надеешься жить?

– Ну что ты говоришь…

– Я знаю, что говорю.

– Я не прошу у тебя денег.

– Как благородно… На что же ты станешь жить?

– Это мое дело.

– А тебе не кажется, что это и мое дело?

– Нет, мне уже так не кажется.

– Ах, даже так… Прекрасно!

Она распаляла себя все больше и больше, и злость заполняла ее; и чем больше она злилась, тем более усталым становилось лицо отца.

– Давай закончим этот разговор.

– Нет, я не намерена его заканчивать!

– Хорошо, я закончу его.

Отец встал, вышел из комнаты. Мама вышла за ним. В прихожей были слышны резкие голоса и грубые слова, которые они бросали друг в друга. Мальчик сидел за столом, наклонив голову над тарелкой. Потом хлопнула входная дверь. В столовую вошла мама. Лицо у нее было злое, губы едва заметно дрожали. Она села за стол и начала есть, но вдруг заплакала и, утираясь, ушла к себе. Мальчик положил ложку, встал из-за стола. Обед закончился.

Он вернулся, когда стемнело. Мальчик слышал, как скрипели ступени, потом щелкнул замок на двери в комнату отца. Осторожно, чтобы не шуметь, он поднялся по лестнице, постучал. Замок металлически всхлипнул, и дверь отворилась. Отец стоял без рубашки, босиком. Узкая, сухая грудь, покрытая темными волосами, выглядела уставшей, и шея его казалась мальчику длинной, беззащитной.

– А, это ты, – сказал отец. Он пропустил сына и запер за ним дверь.

– Где ты был?

– Так… Можно сказать, что отдыхал.

Отец подошел к кровати, сел.

– Я закурю, хорошо?

– Да, только открой окно, а то у табака такой противный запах.