Андрей Дорофеев - Так и есть. Книга вторая

Рефлекс срабатывает мгновенно.

Ствол гранатомета взлетает на отметку цели и маленький снаряд со свистом уходит навстречу идущей первой машине. Отличное останавливающее действие.

Взрыв. Такой силы, что стрелок сам отлетает на асфальт.

Это необычно. Даже в коридорах ударная волна не была такой сильной.

Второй автомобиль успевает затормозить и лишь на излете траектории с хрустом и жестяным звоном влетает в пылающие останки первого.

Один из новых врагов, оглушенный, пытается выбраться из горящего транспорта.

Где-то неподалеку мелькает маленькая, но пронзительная голубовато-белая вспышка. Кажется, в руках у гражданского.

Стрелок уже на ногах. Гранатомет заброшен за плечи, в руках пулемет. Оружие извергает шквал свинца, и остатки автомобиля вместе со всей его начинкой разлетаются в клочья…

Раздается грохот и вдруг над головой смыкаются привычные холодные каменные своды. Прошло десять секунд от силы, и все вернулось на круги своя.

Снова неимоверно тяжело дышать. На плечи давят центнеры боевого снаряжения

Но надо бежать.

На кону – само существование человечества.

***

Мое самое любимое время суток – рассвет.

Ранний летний рассвет, когда все еще спят и, кажется, картинка нового дня только-только загрузилась в оперативную память нашего мира, но еще не подгружены функции, подпрограммы и библиотеки, превращающие эту картинку в динамичное кино или компьютерную игру.

Когда нет еще ничего.

«Вчера» ушло в никуда, «сегодня» еще не наступило.

Есть только розовый свет на стенах верхних этажей домов и прекрасный запах утра, немного затхлый подворотнями, но при этом на удивление свежий. Да прохладный ветерок, еще не решивший: окрепнуть ли до холодного норд-веста или незаметно уйти, оставив место для надвигающегося мертвого летнего зноя.

Особенно приятно эстетствовать на эту тему, когда ты гостишь в Санкт-Петербурге и, выбравшись с дядей Сережей покурить из паба на улицу, вы вдруг обнаруживаете – рассвело.

Нам весело и интересно. Мы изрядно набрались. Оно и неудивительно – я бываю в Питере наездами, но всегда останавливаюсь на улице Чайковского и всегда иду в паб «Шерлок», где становлюсь сюрпризом (надеюсь, приятным) для бармена Андрея и легендарного завсегдатая заведения – того самого «дядьСережи». Его так зовут там все, кто с ним знаком дольше пяти минут – и персонал, и всякие разные гости.

В этот раз я здесь всего на три дня, потому спешу исполнить обязательный и самый любимый ритуал. Пройтись по Чайковского, торжественно спуститься в «Шерлок», увидеть радостное изумление в глазах бармена Андрея (все верно, мы тезки) и, приметив широкую спину дядьСережи (он всегда сидит у барной стойки, разговаривая с Андреем и соседями), ловко примоститься рядом.

ДядьСережа – питерский художник. Но не битник, не бич, не полупризнанный в местных богемно-маргинальных кругах алкоголик-творец. Он не носит темные очки, черный берет и водолазку. Не стремится всем своим видом продемонстрировать образчик бунтарского духа, воспитанного на контркультуре. Он работает в сфере своего живого интереса, не спекулируя на абстрактном концепт-арте. Иллюстрирует фэнтези-романы, создает графических персонажей для компьютерных игр, пишет картины и просто наслаждается жизнью. В памяти его огромного смартфона хранятся изображения созданных им фантастических существ, карты государств из иных миров и что-то еще, рожденное его воображением и твердой рукой. Приходите в паб «Шерлок» и убедитесь воочию – если вы понравитесь ему, он разговорится с вами и даже собственноручно продемонстрирует электронные репродукции своих картин. Если окажется, что вы способны придумать какую-то интересную идею и сформулировать ее в печатном виде, этого будет ему достаточно – дядьСережа возьмет в руки краски и вдохнет в нее жизнь. А вы будете с восторгом смотреть на визуализацию и диву даваться: неужели, мол, штука, которую я придумал, может выглядеть настолько круто?

Он старше меня лет на пять-десять, но я ощущаю себя легкомысленным подростком рядом с ним.

В школе дипломатов дядьСережу охарактеризовали бы не иначе как «тучная личность». Это не про пикнический тип телосложения. Это про какую-то убедительную внутреннюю солидность. Когда ты говоришь с таким человеком и чувствуешь себя юнцом. Не потому, что он слишком ироничен или чрезмерно обстоятелен в речах. Просто он большой. И ты ощущаешь себя Магометом в тени огромной горы. Поэтому я всегда прибегаю к маленькой психологической хитрости, которую выдумал сам себе в коммуникативную помощь: в разговоре с дядьСережей я периодически полушутя говорю о том, как трепещу при осознании величия его духа и при соприкосновении с оным, что является правдой, но, будучи озвученным вслух, выглядит уже как тонкая добрая ирония. ДядьСережа добродушно улыбается, я шутя имитирую подобострастное хихиканье, под которым скрываю не что иное, как действительно подобострастное хихиканье. ДядьСережа, кажется, все прекрасно понимает и даже немного по-отцовски подыгрывает.