Владимир Колосков - Мидгард. Часть 1

– Оружие это не ковалось для смертных, – улыбнулся дух, – выпусти, дядя, пока не познал, для чего эту силу назначили древние.

Но сэр Кормак не слушал советов и не сдавался так просто. Набухли под одеждой бугры мускулов, потекла кровь по забытым путям, но плоть Ремли, плетеная из слюны пауков, была сильнее, и рыцарю пришлось немедля измышлять, как бы хитростью решить схватку в свою пользу. До ударов по щиколоткам он не опустится, другой прием применить здесь сподручнее. Правая рука была наверху, значит, направление против часовой стрелки будет ему неудобнее. Сэр Кормак быстро крутанул молот по часовой стрелке (для стоящих лицом к лицу направления обращаются) и перехватил его, чтобы легче вырвать, но Ремли перехватил рукоять столь же ловко, и вот уж сапоги рыцаря поехали по камню, когда Ремли потянул на себя молот изо всех сил. Снова дернул гость на себя покрепче, и сорвались пальцы Кормака с древка, а сам он опрокинулся на Хельмута.

Ремли поставил молот на пол, придавил сапогом и вырвал из паза рукоять. Рукоять он швырнул в камин, а железную голову взвесил на руке.

– Бруз меня выковал гибель магам Мидгарда нести, ётунам – славу, – прочитал Ремли руны, украшавшие голову молота.

Под рукой врага, того самого мага, на погибель которого вырезались в железе древние руны, надписи на Брузхамре злобно светились, гневно вспыхивали и переливались красным огнем, словно стремились обжечь им неприятеля. Ремли спрятал норовистый трофей в кожаный мешок, который носил на поясе. Убирая молот, он извлек из мешка булавку. Он направил ее на Мельхиора. Из булавки вырвался зеленый луч, и колдун схватился за раздробленное колено. Заклинанием истинного видения он созерцал, как под зеленым исцеляющим лучом по осколку собираются воедино кости, сращиваются жилы и сосуды, выходит под штанину скопившийся гной. Закончив излечение, Ремли бросил булавку к ногам Мельхиора.

– Откуда? – скорее себя, чем Ремли, спросил Мельхиор, ища в памяти, когда же он видел в последний раз свою рубиновую змеиную головку. Где потерял? Когда оставил? Уж так давно не вспоминал он о ней, что и забыл, будто владел когда таким сокровищем. Ремли не ответил, оставляя Мельхиора самому прикинуть, какой долгий путь прошла его безделушка, прежде чем возвратиться к законному владельцу.

– Всякой вещи есть свой хозяин. Долго ли, коротко ли, но быть им вместе, так и с Дланью Баала, – сказал Ремли. – Путь вещь долгий может пройти, но найдется! Но прежде (до Длани) мы, Мельхиор, поглядим, что за голубчик с молотом Хмурого Бруза на меня покушение творил.

– Не трогай Хельмута, поганый, – поднялся рыцарь. – Лучше убей меня, что я не успел его остановить.

– Редко услышишь честное слово от человека, что встает с мертвого сына и полумертвого друга, хотя не друг тебе тот, кого почитаешь за друга и Хельмутом кличешь. Для человека чистой души, благородных помыслов полного кубка, ты нечисти много держишь подле себя, рыцарь Кормак, – отрицательно покачал головой Ремли. – Враг мной повержен, нам пора посмотреть, кем был супостат. Истинным видением глянь-ка на тварь, Мельхиор. Очень мутная дрянь на полу разлеглась.

– Я уже смотрел его. Это простой причетник, – ответил Мельхор, поднимаясь на обе ноги, впервые за много дней чувствуя приятное ощущение естественного равновесия, не вызывающего боль, не требующего сосредоточиваться на каждом шаге, не боящегося любого толчка.

– Верю в это, – Ремли согласился с доводом Мельхиора, – но прежде Брузхамр его защищал от взоров Искусства, теперь же не будет охраны твари из недр, – Ремли подкрепил просьбу убеждением, и заклинание истинного видения пронеслось по комнате.

– Я никогда не видел таких существ, – Мельхиор отступил вглубь комнаты, едва заклинание было произнесено. – Предстань в своем облике! – крикнул он умирающему существу. – Приказываю тебе!

Ремли дал Кормаку знак отойти и спрятаться за Мельхиора. Хельмут затрясся, будто в лихорадке, и стал меняться. Кожа покрылась коростой, одеревенела, окаменела. Голова обратилась в булыжник. Оставленная мечом Ремли рана в боку наполнилась раскаленным светом. Одежда расползлась по швам и вспыхнула. Запах дыма и серы наполнил залу. Из рассеченного бока, из того места, которое раньше было боком Хельмута, вытекал вместо крови жидкий вулканический камень. Когда трансформация закончилась, на полу лежало каменное чудовище.

– О, мой бедный Хельмут! – воскликнул Кормак. – Кто это, Мельхиор? Это не Хельмут!