Валентин Иванов - Море – наша любовь и беда

Чтобы лучше было понятно, какого качества были наши изделия, приведу случай, который произошел со мной. Спустя два дня, как я сделал свой пистолет, да ещё сутки сушил его, вытащил его на божий свет и играюсь себе во дворе, страшно гордый. То прицелюсь в брата, то в собаку: «Пуф-ф!». А напротив нас жил милиционер-осетин, круглый, как колобок. Он в это время брился во дворе, приставив зеркало к рукомойнику. В это зеркало он и увидел меня с пистолетом. Я не успел ничего понять, как он со страшным криком: «Стоять! Ни с места!», с выпученными глазами и одной выбритой щекой оказался рядом со мной и вырвал у меня из рук моё оружие. Тут только он сообразил, что это деревяшка, сунул пистолет мне в руки и пробормотал: «Нэлзя так шютить, сынок».

Чего-чего, а оружия на Сахалине хватало. Уже в самом конце войны отсюда выбили японцев. По-моему, особо ожесточённых сражений тут не было, но следов войны было предостаточно. Соседние поселки, например, назывались Гастелло, Боюклы и Смирных, в честь героев, да и наш поселок Леонидово был назван в честь Леонида Смирных, а до этого он назывался Олень. Название это осталось за железнодорожной станцией. Оставшееся со времен войны оружие свозили на оружейные свалки прямо в тайге. Свалки эти, опутанные колючей проволокой, никем не охранялись, и оружие там потихоньку ржавело. Тем не менее, там можно было найти немало интересного. Поскольку у всякого оружия прежде всего смазывается ствол изнутри и казённая часть, где ходит затвор, ржавеет оружие неравномерно. У нас, например, с братьями был авиационный пулемет с ребристым стволом и японская винтовка «Арисаки» с плоским штыком. Слава богу, что к ним не было патронов, а то мы бы точно попробовали пострелять. Снаружи наше оружие было в меру заржавевшим, но внутренние поверхности стволов и все движущиеся части были в идеальном состоянии. Мы их регулярно смазывали, и они приятно клацали при передергивании затвора. Реально на оружейные свалки ходили ребята постарше, поскольку они располагались далеко в тайге, а у нас там и медведи водились. Места свалок держались втайне от конкурентов и сообщались только закадычным друзьям. Конечно, те, кто их посещал, врали напропалую, что видели, мол, в тайге линию японской обороны, землянки и дзоты, а в тех дзотах скелеты смертников, прикованных к пулеметам. Наверное, были в этих рассказах и частицы правды.

Откуда же это оружие попало к нам? Выменивали у счастливцев на свои нехитрые мальчишеские сокровища, патроны, добавляя серебряные монеты, которые родители давали нам на школьные завтраки. Так потихоньку у нас скопилось целых два цинковых ящика различных патронов, сигнальные ракеты, дымовые шашки. взрывпакеты и много другого ценного имущества. Противогазы были у всех пацанов, и не по одному. Иногда я видел у ребят постарше и настоящее оружие. Так Валерка Дегтярев притащил однажды совершенно новый пистолет какой-то иностранной марки с полным магазином патронов. Необычен этот пистолет был тем, что он был не вороненой стали, а с белым хромированым покрытием. Потом, правда, выяснилось, что пистолет не валеркин, а его старшего семнадцатилетнего брата. У Генки Красникова в стеклянной двухлитровой банке хранились бруски тротила. Наощупь тротил – как темная мутная свечка, горел тусклым пламенем от зажжённой спички, но при детонации мог разнести всё к чертям.

Понятно, что при таких игрушках недалеко до беды. Обычно на первое мая во дворе школы разводили пионерский костер. Делали это ближе к вечеру, так красивее. Пели пионерские песни и горланили речёвки с лозунгами. А, время от времени, с той стороны, что подальше от дирекции и учителей, подкрадывался очередной хулиган и бросал в костёр горстку патронов. Хорошо, если холостые, но иногда мимо уха явственно жужжали пули. В таких случаях директор всех разгонял и обещал разобраться с негодяями. Но, в целом, никто не пострадал, кажется. Зато у нас была такая забава. Берёшь боевой патрон, запиливаешь напильником поперечную борозду, пока не образуется отверстие в несколько миллиметров. Потом нитками привязываешь к гильзе две-три спички так, чтобы их головки находились строго у отверстия, закрывая его. С такими игрушками в кармане выходишь на улицу, вынимаешь по одной, чиркаешь привязанными спичками по коробку и бросаешь в воздух. Там оно и бабахает. Но здесь нужна точность: бросишь быстро, а спички, может быть, не успели зажечься или пшикнули и погасли. Но если чуть промедлишь, патрон взорвется у тебя в руке, и пары пальцев как не бывало.