Валентин Иванов - Море – наша любовь и беда

Нашему военному образованию способствовало следующее событие. Вскоре после нашего приезда в штабе пехотного полка случился пожар, а было это в декабре. Деревянное здание штаба сгорело быстро и без хлопот. Понятное дело, спасали в первую очередь знамя части, металлические сундуки с казной, секретными документами, карты – да мало ли чего полезного может храниться в штабе. А уж такая мелочь, как уставы строевой, гарнизонной и караульной службы и наставления по стрелковому делу – просто выбрасывались через окна в снег. Ясно, что кого-то наказали, но для нас этот пожар был просто праздником, ибо из снега мы натаскали домой кучу ценной литературы. Брали по десятку экземпляров, потом обменивались между собой недостающими книжками. Книги эти, кстати, практически не пострадали, поскольку стоял небольшой морозец, и снег был сухой. Уставы мы капитально проработали, не наизусть, конечно, но знания отложились попрочнее, чем по арифметике – потому что интересно. Главное же ценностью были наставления по стрелковому делу. Эти знания были наиболее прочными: тактико-технические данные оружия, его устройство, приёмы сборки-разборки, частичной и полной, смазка и многие другие чрезвычайно полезные вещи. Язык простой и понятный и, главное, всё с подробнейшими картинками. Вы возьмите пацана, который не жил в военном посёлке, – сможет он нарисовать, скажем, РПД – ручной пулемет Дегтярёва – так, чтобы марка узнавалась явно? Вот, и я говорю: не сможет. А у нас любой пацан мог нарисовать. Да и чего там рисовать, бери соответствующее «наставление» и обводи картинку, наложив лист бумаги сверху.

Гораздо выше этих книжек у нас ценились комплекты цветных плакатов с изображениями формы одежды военнослужащих различных родов войск Советской Армии, стран Варшавского договора и войск потенциального противника. Тут были всё – рядовые (краснофлотцы), сержанты (старшины), младший и старший офицерский состав, а также генералы и адмиралы. Опять же формы одежды бывают: №3 – повседневная для работ и учений. №2 – для несения караульной службы и увольнений и №1 – парадная. С другой стороны, бывает летняя и зимняя, а также полевая и для специальных условий, скажем, в пустынях, где страшная жара. На отдельных плакатах изображались нашивки, шевроны, петлицы, эмблемы родов войск. Сами понимаете, что имея такие сокровища, мы покрывали страницы своих школьных тетрадок вполне профессиональными изображениями батальных сцен. Если уж я изобразил, скажем, танк «Тигр», то даже последний двоешник не спутает его с «Пантерой» или «Фердинадом». Но самыми ценными у нас считались справочники по вооружению стран потенциального противника. У нас с братьями таких было три – по танкам, стрелковому вооружению и артиллерии. Вообще-то их было гораздо больше, но полного комплекта не было ни у кого. Папаня Витьки Сквирского был зенитчиком, поэтому у Витьки был классный справочник по иностранным самолетам. Папаня Вадика Мурадяна был начальником снабжения и тылового обеспечения, значит, Вадик мог иметь любой справочник, но Вадик играл на скрипке и серьёзным пацаном не считался. Всё же у него был довольно редкий справочник по военным кораблям стран НАТО, поэтому Вадика терпели и почти никогда не били.

Потом этот справочник у него выменял мой хороший дружок Генка Переяславцев. Генка играл на аккордеоне, у него было что-то не совсем в порядке с сердцем, а пользовался у всех уважением среди нас потому, что имел очень ценный в наших глазах талант. Он умел мастерить. В принципе, мы тоже все чего-нибудь умели, но то, что выстругивал и выпиливал Генка просто потрясало всех своей точностью и аккуратностью. Вместе с ним мы делали модели военных кораблей, стараясь воспроизвести мельчайшие детали, отражённые на картинке в справочнике. У меня, правда, терпения было гораздо меньше генкиного, поэтому мои модели казались приличными только в сравнении с моделями других пацанов, но до его моделей не дотягивали весьма серьёзно.

Вершиной же нашего творчества были, конечно, пистолеты. Казалось бы, эка невидаль – сделать пистолет. Да любой пацан минут за двадцать выпилит ножовкой и выстругает пистолет. Это так. Но это будет просто пистолет, у которого есть ручка, ствол и спусковой крючок. Если пистолет хороший, у него будет еще предохранительная скоба (тонкая работа), затвор, мушка, в лучшем случае, предохранитель с рычажком перевода на автоматическую стрельбу. То, что мы делали – это уже настоящее искусство. Берётся хорошая сухая доска без сучков. Какое дерево? Чем тверже, тем лучше – точнее будет модель, не будет сколов. Твёрдость дерева для обработки не помеха, потому что кухонного ножика мы не используем, работаем лобзиком и острыми стамесками. Но сначала на хорошо отструганную поверхность доски наносится точный чертёж изделия из справочника. Сделаешь небрежно, приблизительно – дерьмо в конце и получишь. Когда отточенным по-штурмански карандашом твердости 5Т нанесёшь все необходимые линии – это уже произведение искусства. Можно часами любоваться, ибо пистолет уже объёмно виден в доске, как прекрасная статуя в глыбе необработанного мрамора. Теперь, не спеша, пройдёшься лобзиком по контуру, отпилив всё лишнее, возьмешь результат в руки и ощутишь вес. Далее наша работа напоминает работу археологов, которые кисточками сметают пыль с окаменевших скелетов или разбитых чаш. Стамесочкой стёсываешь грани, выбираешь пазы, делаешь плавные закругления. Одно неверное движение, и мушку срежешь. Наконец, всё выточено, теперь самая утомительная часть – полировка, сначала грубыми шкурками, потом все тоньше. Самое приятное – следующий этап – покрытие чёрным лаком, тут главное, чтобы не было подтёков. После того, как лак высохнет, деревянную поверхность от металла с трёх шагов не отличишь. Щёчки должны быть обязательно накладными, поскольку у настоящего пистолета они делаются из дерева и по цвету отличаются от металла. Наносишь диагональную штриховку, покрываешь тёмно-жёлтым лаком и приклеиваешь. Теперь всё. Генка себе первый пистолет сделал марки ТТ, а мне больше понравился из справочника американский пистолет «Шток» с удлинённым стволом – настоящий шпионский.