Анастасия Чернова - Горький шоколад

– Ну, рад. Спасибо тебе за рассказ про Волгина. Мы ведь увидимся еще.

– Да-да, – улыбнувшись, согласилась Маша, – до встречи! Смотри, приду к вам чай пить.

Дождь, усиливаясь, влажным вихрем охватил город так, что небо, казалось, соединилось с землей. Только фонари яркими пятнами проступали сквозь серый туман.

На следующий день, в четверг, занятия начинались со второй пары, а Маша забыла. Проснулась как обычно, в семь утра, наспех позавтракала. Уже запивала куриную котлету холодным компотом – как вдруг неожиданно вспомнила: торопиться некуда, первая лекция на час позже.

Непривычно долгое утро. Потянувшись, она взглянула в окно. Тучи. Серые, безжизненные многоэтажки за пустырем напоминают прутья. Кончилось жаркое лето, будто ткань, богато расшитая, медленно сползало оно с города, с каждым днем все более и более обнажая его настоящее лицо. Деревья стояли еще в листьях, но в кроне появилась первая желтизна. Небо, временами все еще теплое, постепенно теряло свой насыщенный синий цвет. Все чаще набегали дождевые тяжелые тучи, и холодный ветер усиливался. Еще немного – и мир окажется брошенным и обескровленным, доступным любым ветрам. И так будет до первого снега.

Свободный утренний час хотелось продлить, и столько всего успеть, что Маша, растерявшись, не знала, с чего начать. Подаренный лишний час казался вечностью. Она съела еще одну котлету и заварила в бокале пакетик черного чая. Вчера, когда вернулась домой, она так устала, что, искупавшись, сразу легла спать. Даже почту, как обычно, не проверила. Поэтому сейчас, придвинув кресло к столу, Маша села и включила компьютер.

В кратких новостях Яндекса сообщалось, что недавно, всего несколько часов назад, в Китае перевернулся поезд, погибли дети. Националисты пытались провести несанкционированный митинг. Вчера в Москве прошел сильный дождь имеется информация о поваленных деревьях. Школьного учителя обвиняют в изнасиловании двадцати подростков. А знаменитый итальянский модельер разработал новый тип комбинезонов для карликовых собак. «Пуговицы вместо молний», – прочитала Маша. Очень трогательно.

Она щелкнула почтовый ящик. Высветилось два новых письма: от мамы и от Тимура. Мама передавала привет и спрашивала, какая погода сейчас в Москве. «А то в Африке – жара…» Маша тут же подробно ответила. Упомянула даже про поваленные деревья, хоть сама и не видела.

Небольшое письмо Тимура, отправленное вчера ночью, она прочитала медленнее, чем обычно, словно пробуя на вкус каждое слово. «Привет, Машенька! Ну, как ты там. Сегодня я заработался, даже позвонить вечерком не успел. Зато сделал отчет и еще переговорил с начальником по поводу зарплаты. А после зашел в центральную библиотеку сдать книги. Библиотекарша, между прочим, сказала, что я единственный читатель, который возвращает книги вовремя. Я удивился и не поверил. А теперь вспоминаю: ведь действительно, за несколько лет я ни разу ничего не задержал. Если не успевал прочитать, то обязательно звонил и продлевал. Странно, что другие не пользуются телефоном. Ведь всегда можно продлить.

Такие вот дела и размышления:))) Завтра я освобожусь пораньше. Давай часов в семь немного погуляем. Вредно столько сидеть за компьютером, а последнее время на работе я почти не отхожу от монитора, все отчеты да отчеты… Нужно больше двигаться. Это полезно.

Целую. Твой Тимур».

Раньше, читая Тимура, Маша воспринимала каждую строку так, словно то было ее собственным, внутренним словом; она могла не соглашаться с чем-то и даже спорить, но по своей скрытой сути, любое противоречие и спор оказывались ничем иным как другой стороной одной и той же общей монеты. Сегодня она прочитала сообщение по-новому. Посторонним, придирчивым взглядом. Так смотрят на других людей, хорошо знакомых, но все еще чужих; приятных, но несколько скучных; любимых, но все-таки…

«Все-таки», – Маша запнулась и потеряла нить своих мыслей.

Тогда она щелкнула «ответить» и набрала в окне первое привычное и душно-бесцветное, как целлофан, «привет!». Дальше предстояло рассказать и про свои дела, про мелкие события. «Как всегда. Вчера ходила в музей, заведующая еще не вернулась, и я сама встречала посетителей. И вот…» Тут Маша остановилась.

«Я вот звонил… на днях… – Помню, помню». И: «Как странно. Раньше мы не встречались».

Долгий и серьезный, будто даже печальный (отчего, почему?) взгляд. Волосы у него густые и светлые, а глаза, напротив, очень темные. Как и брови. Быть может, это сочетание и рождало необычное, обостренное, восприятие? Тонкий и нежный румянец и резко очерченные губы: легкий изгиб посередине, какой свойственен обычно людям решительного характера. Голос низкий и мягкий, но хладнокровный, без вкрадчивых нот. А в том, как склоняет он голову и на мгновение хмурится, ощущается неуверенность и сомнение. Ей казалось, Денис весь состоял из противоречий и полутонов. И трагичности. В самом сочетании несовместимого.