Альбина Гумерова - Дамдых (сборник)

Он влюбился в свою первую жену, когда она пришла позировать. На нее набросили легкие струящиеся ткани, усадили на краешек стула, и она четыре часа глядела в окно. Студенты подробно прорисовывали складки материала, а Шамилю хотелось написать ее лицо. Потом натурщица и художник отправились гулять.

Их любимым местом стал речной порт. Когда с Волги поднимался ветер, Шамиль отдавал девушке свой плащ и понимал, что хочет согревать ее всю жизнь. Беречь от всего. И писать ее.

Она была тихая и необыкновенно красивая. Еще и невероятно скромная, всегда всем довольная девушка. Четыре класса образования. Многодетная семья, она то ли седьмая, то ли девятая – самая младшая. Шла в этот мир из матери вперед ногами. Мать умерла, она выжила. Старшие сестры презирали ее за это. Братья и отец постоянно на нее натыкались, как на старье, которое вечно мешается под ногами.

Ее часто посылали в город на рынок. Помимо прочего, она должна была привезти в деревню керосин для ламп. Дрожащими руками обвязывала она бутыль керосина тряпками: не дай бог в поезде учуют запах – ссадят сразу же. Много раз ей удавалось перевезти керосин. Но однажды он все же разлился, и девушку вышвырнули из поезда контролеры.

Она вернулась в город. Бродила там. Набрела на запах еды. Ее взяли на кухню помощницей. Дали койко-место в общежитии. И как-то раз один из студентов позвал ее позировать.

…Теперь Шамиль не помнил ее лица, которое так и не состарилось. Шамиль ни разу не написал портрет своей жены. Он до дрожи влюблен был, кисть держать не мог. Всякий раз волновался – придет ли девушка к нему на свидание? И однажды она не пришла. Шамиль просидел у памятника Ленину всю ночь. Написал письмо, в котором наконец признался в любви, и, смущаясь, передал его через вахтершу в общежитие. Через три дня возлюбленная явилась к Шамилю в белом платье. И они поженились. После ЗАГСа поехали в речной порт, сели на ракету и поплыли. Ветер сносил их с палубы, они смеялись, а длиннющая фата невесты развевалась над Волгой, пока не взмыла в небо, будто огромная белая птица счастья.

Вскоре коммуналку расселили. Семье Шамиля досталась квартира на девятом этаже панельной новостройки. Там же у них родился сын Марат. Как-то раз Шамиль и его первая жена решили пойти купить коляску. Отец взял на руки своего грудного сына. Жена сказала ему: «Вы пока выходите, а я сейчас…»

С сыном на руках стоял Шамиль возле подъезда. К ним подошла юная девушка:

– Это дом двадцать четыре? – спросила она.

Шамиль кивнул. И вдруг будто какой-то огромный людоед срыгнул остатки своего обеда. Шамиль обернулся и увидел свою жену. Она приземлилась на спину, изо рта вытекала кровь. Жена моргнула пару раз и застыла. А ребенок заплакал, и Шамиль его чуть не выронил. Девушка, что случайно оказалась рядом, скорее взяла мальчика на руки.

Так она и осталась с ними. Сначала жили на девятом этаже. Потом мать семейства увезла их к себе в поселок. Родителям, конечно, правду сказала. А вот соседи и прочие думали, что поехала девочка учиться на швею, а вместо диплома привезла дитя.

Суфия бежала по овражистому поселку к станции, встревоженно глядя перед собой. Баба Валя, что видела старика на путях, опираясь на свою палку, ковыляла следом. Когда хаотично разбросанные дома остались позади, Суфия остановилась возле старого колодца. Схватилась одной рукой за ведро, другой за сердце. Тяжело задышала вверх, к солнцу: «Господи-боже! Спаси старика! Не знает он… что творит! Дай мне… успеть! Я его… вытащу, заставлю жить! Не допусти, чтобы поезд по нему проехал!» – и она побежала под гору, уже быстрее и легче. Вниз, на станцию, где пахло мазутом, где трескучий голос объявлял редкие электрички в сторону города и где скапливались и бродили от цеха к цеху пузатые товарняки жиркомбината.

– Там он, у склада! – выхрипнула баба Валя, глядя вслед бегущей Суфии.

«Господи, дай успеть, спаси старика!» – просила швея и, увидев мужа, крикнула:

– А ну вставай, живо! Ты чего выдумал-то, а?! – Суфия подбежала и бросилась Шамилю на шею: – Я прошу тебя, вернемся домой. Сейчас товарняк пустят! Хороший мой! Прошу тебя, уйдем!

Суфии удалось приподнять Шамиля.

– Вот так, вот так…

– Я… Не хочу жить.

– Как же я без тебя останусь? Как же наша Резеда? А внуки наши?

Суфия повела мужа домой. Дорогой они молчали, Суфия чуть всхлипывала. Она представила, что могла не успеть, и случилась бы трагедия: по путям, где только что лежал Шамиль, тяжело брел товарный состав.