Наталья Криммер - Осенняя история

– А, как не мыть? В грязной что ли варить?

Антон стоял около меня и с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Маленький рыженький, с большими грустными зелеными глазами. «Похож он на отца или не похож? – спрашивала я себя, – вроде похож. Стас его признал. А это главное. И как бы ситуация не разворачивалась, кормить-то мужиков, всё равно надо».

– А что, у тебя мама кастрюли не моет? – зачем-то спросила я.

– Да не особо. Она говорит, что сильно мыть, раз все равно запачкается.

– А вот я как-то иначе думаю. Если бы мы были свиньи, я бы ещё подумала, но, скорее всего, всё равно помыла бы. А мы-то, всё-таки люди.

– Наташ, пойдем за мороженым сходим, – предложил ребёнок.

– Сейчас быстренько суп приготовим и сходим. А Стас, что делает? Может он с тобой сходит?

У меня почему-то не поворачивался язык назвать Стаса папой. Уж больно чудно это звучало.

– Он в мастерской работает, сказал, чтобы я ему не мешал, – Антошка вздохнул и уселся на пол обреченно ждать, когда я закончу дела. И такой, какой-то согбенно грустной, мне показалась эта маленькая фигурка, что я отставила кастрюлю.

– Ладно, суп подождёт. Пойдём, прогуляемся. Может ещё, чего-то вкусненького купим.

– Ура! – завопил Антон и помчался обуваться.

Мы шли по посёлку. Только началась осень. Даже не началась, а было какое-то её преддверие: тепло, солнце, начали желтеть листья и какое-то потрясающе-синее небо. «Как красиво и спокойно».

Именно такая погода стояла впервые месяцы нашего знакомства со Стасом. Сколько тогда было надежд, мечтаний, планов. Я шла и улыбалась, вспоминая то время.

«Может быть, и сейчас всё не так плохо. Может быть, я зря так драматизирую ситуацию. Ну, так случилось. Изменить ничего нельзя. Уже больше пяти лет я терпела эту историю. Нет, не терпела, скорее принимала. В конце концов, меня это никак не касается. Я живу с любимым человеком. Жила, до момента, пока не попыталась уйти. И ушла, когда Яна вдруг решила начать наступление. Но, в результате, я вернулась. Вернулась, в данном случае, помочь. Я же не могу бросить человека с ребёнком на руках, он же совершенно не приспособлен к роли няньки. Это, видимо, я, таким образом, пыталась оправдать свою беспринципность. Да и Стас, зная меня, здорово разыграл свою карту. Когда он звонил мне, то на сто процентов был уверен, что тема одинокого отца, лучший повод меня вернуть. Хитрюга. Интриган».

– Наташ, – окликнул меня Антон, – а ты знаешь, что он собирается на рыбалку?

Я вынырнула из своих размышлений. «Он» – мальчик не знает, как Стаса называть. Видно, не так часто с ним встречается. Да я и так это знала. Его мамашка всегда называла Стаса по имени и отчеству, да ещё на Вы. И сыну, видимо, не объяснила толком, кто есть кто. Высокие отношения!

– Он? Это кто? – всё-таки из вредности спросила я.

– Станислав Сергеевич, – ответил мальчик.

«Папа» – тоже не может сказать.

– Наташ, а поехали с нами. Он мне рассказывал, там хорошо. Озеро большое. Рыбки всякие плавают. Ну, поехали!

– А зачем я вам? Там обычно собирается мужская компания. Настоящие рыбаки. Что там женщине делать?

– Ну, пожалуйста, поехали, – продолжал уговаривать Антон.

– Слушай, Антошка, скажи мне, это ты сам придумал или Стас тебя попросил?

Мальчик задумчиво лизнул мороженое, которое мы только что купили, и протянул:

– Ну, в общем, я сам, – потом подумал ещё и добавил, – ну, и он тоже.

Мы вернулись домой. Нас встретил Маэстро, не слишком довольный нашим поведением.

– Ушли куда-то, мне слова не сказали. Я спускаюсь, а в доме тишина, пустота.

– Не ворчите, друг мой, Вы же не любите, когда нарушают Ваш творческий покой.

– Творческого покоя в принципе не может быть. Если творческий человек в покое, значит, он уже умер, – вполне резонно поправил меня Стас.

– Ну да, как спортсмены: «Если ты просыпаешься, и у тебя ничего не болит, значит, ты умер», – процитировала я чью-то фразу.

– Примерно, так, – усмехнулся мой художник.

– Ладно. Нужно, в конце концов, что-то приготовить. У Вас же, Станислав Сергеич, всё-таки ребёнок, – сказала я.

Он схватил меня за руку и резко притянул к себе.

– Помнишь, несколько лет назад я тебе говорил, что чтобы ни произошло, в нашей жизни ничего не изменится. И, по-моему, я держу своё слово. Этот мальчик тебя никак не напрягает.

– Этот мальчик, на минуточку, твой сын. И он меня никак не напрягает. Славный, кстати, мальчик. И его, между прочим, хорошо бы, покормить. А поговорим мы, если Вы не возражаете, позднее.