Полин Ригель - Синие косточки съеденного яблока

И указывает палец, направляется. Улыбаюсь в ответ на смысл. Глобус вертится. Катится. В руках мир.

Неожиданно случаются, настигают. Люди радостно кидаются в идею, обтекая энтузиазмом, как смолой. Я захватил нажатием пальца слово. При-клю-че-ни-е. Застыл. Изумился. Перелистывал слова в чужих работах по географии. Сл о ва этого не находил. Приключения прямо на карте. Вперед.

Гром раздался в моем шкафу. Я взял чемодан и аккуратно положил туда свои предвкушения. Беспрерывный поток чувств, эстетических вожделений. Захват взглядом, как камерой, пейзажа лиц. В новой местности. В новом адресе. Вспышка. Щелчки. Энергия. Спешка. Из рук валятся вещи, руки не ощущают боли. Разве может быть боль у того, кто скоро настигнет мир.

Глобус запомнил взглядом. На плечи закинул рюкзак и с ноги отворил дверь в пространство жизни. Я иду, приключения. Я готов!

Влево. Вправо. Не чувствуя карты, не понимая жизненных путей. Не имея знамени. Компаса. Он пошел навстречу приключениям. И когда он бежал влево, приключения бежали вправо. Так они никогда и не встретились. Но глобус вертится, катится. Свершится ли круг от А до Б? Если у радости хватит воли для завершения. Если у радости хватит сил. Мой ответ – да. Может быть.

Я качусь с горок искусства по Помпиду [3] Помпиду – Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду, деятельность которого заключается в изучении и поддержке современного искусства и искусства XX века в различных его проявлениях (изобразительныe искусства, танец, музыка и пр.). . Не понимаю ни в новом, ни в старом. Пальцами глаз захватываю красоту и прячу ее по своим карманам. Я не понимаю в искусстве ничего. Я неуч в постоянном учении. Мне важны только чувства. Их глотаю, как сок. Фруктоза пульсами в моем теле. Пульсация влияет на мозг. Незамедлительно опустошаю стаканы. Картины – настоявшийся грог. И то, что было по-русски, теперь иностранно.

Улыбаюсь, а надо плакать. Потребляю сперва. После больше, чем просто знаю, будут жрать меня. Резать ножами, колоть вилками. Создатель-зритель. Создатель-зритель.

Бегите на поиски. Порхайте по жизни, как я. На этом шведском лугу выбирайте все самое сочное. Будьте гурманами, потому что возле дряни обитают порой настоящие сочени.

Я качусь с горок по Помпиду. Уроборосом облачаясь, качусь по кишкам. Конечно, всегда надо рассматривать то, что жрали твои глаза.

Не боюсь ошибок. Булимия мозга – завершающий штрих. Чтобы не было отравления плохим искусством, гурман, правильно жри.

Они делились на касты и шагали вперед манифестами. Слабые отставали, обезумевшие погибали в пути, но так или иначе происходило действие, в котором нужно было примкнуть и вписаться, чтобы быть.

Я не люблю относить себя к определенной плоскости, к кем-то придуманным догмам, правилам. Мне не радостно запоминать исключения и вставать в ряды, чтобы шагать сплоченно. Знать, что на каждое возмущение есть порядок общественных норм. Так меня отбрасывало от моих несогласий, точно от батута, и кидало в группы определившихся.

В кастах любовались zeros, пока я разглядывала фон, на котором они корчились за свою обреченную систему ценностей.

Временами я попадала в интересные круги, которые чем-то затягивали и вдохновляли, но всем этим коротким промежуткам соответствовало горение одной единственной спички.

Так огонь появлялся и погасал.

« Быть» никак не получалось, тогда я приходила не к кастам, а к безликим и небывалым . Они ругали мир из каст. Я внимательно слушала, но также понимала, что среди всех этих лжецов найдется мир заветный, правдивый, мне подходящий.

Я не задавала вопрос, как прийти к тому или иному выбору, чтобы кричать ради действия, рвущегося из сердечного пламени (пламени, что еще не загоралось ни разу), манифест, за который не страшно руки сложить на груди и продлиться в вечности.

Губы мои не решались задать вопрос, но из глаз, неравнодушных к будущему, вываливались буквы поиска. Кто-то мимо скользящий их приметил и отобрал, засмеявшись моему сомнению:

Зачем вам вписываться, если вы сами ось?

Так, заточив себя в свою идеологию, я открыла сердце для всех желающих пойти со мной. Так слово чужое вселило твердость в свои убеждения.

Зачем ненавидеть чужие условия, если всегда можно создать свои? И быть твердым, непоколебимым в личностном манифесте всех глаголов настоящего и будущего. Прошлые поиски не отрицать, пусть будут незаметным фундаментом.