Геннадий Перминов - Через тернии… к счастью!

– Спит, как дитя! – внезапно раздавшийся над самым ухом Шуры голос сестры заставил её вздрогнуть и внутренне сжаться. – Всю ноченьку крутилась, вздыхала тяжело, а теперь отсыпается!

Александра непроизвольно открыла глаза. Нюра снисходительно смотрела на младшую сестру и умиротворенно улыбалась.

– Ну, девонька, что ты надумала? – она отошла к зеркалу и принялась причесывать свои волнистые русые волосы. – От мыслей денег и счастья не прибавится! Решай скорее, а то у меня отпуск кончается!

– Ну, я даже не зна-а-ю, – неуверенно протянула Шура, присаживаясь за стол. – Всё так неожиданно!

– Пойми, Шурка, я твоя старшая сестра, и неужели ты можешь подумать, что я желаю тебе зла?! – Нюра закончила несложный утренний туалет, основательно уселась на стул и в упор посмотрела на сестру.

– А как же отец, мама, Семён? – Шура сделала, точнее, попыталась сделать последнюю попытку убедить старшую сестру в полнейшей абсурдности этого поступка.

– Приезжать будешь. В отпуск! – Нюра была настроена очень решительно. – Пойми, Сашка, живые должны думать о живых, а у тебя сын! – этими словами старшая сестра снесла последний барьер робкого сопротивления Шуры.

Через несколько дней, получив расчет и собрав самое необходимое, они покачивались в плацкартном вагоне пассажирского поезда, который увозил их на неведомый Север.

Часть вторая

На нужную им станцию поезд прибыл ранним утром, и Мишка, который всю дорогу лежал на второй полке, недоверчиво рассматривал через мутноватое стекло окна неказистые пристанционные постройки.

Они были единственными пассажирами, покидавшими в дождливое майское утро распаренное чрево вагона, и, выйдя на перрон, мамка робко огляделась, а Мишанька боязливо втянул голову в плечи.

– Ну, здравствуй, батюшка Север! – громогласно объявила тётка и, подхватив чемоданы, скомандовала:

– На вокзал! Нам до автобуса часа два сидеть! – она пошла первой, за ней двинулись мамка и Мишка, нерешительно потрусивший следом.

На вокзале Мишка задремал. Снился ему папка, говоривший голосом тети Нюры, бабка Катерина, которая почему-то заносила его на руках в автобус, и тихий, родной голос мамы:

– Вставай сынок, приехали!

Крепко, но неспокойно спавший Мишка с трудом открыл глаза. Автобус стоял на берегу довольно широкой реки, а с противоположного берега к ним приближался громоздкий паром.

– Мам, я домой хочу!– прошептал мальчишка и прижался к матери. До этого он никогда не выезжал дальше райцентра и то только с мамой, а теперь… Два дня пути в поезде, широкая река, паром, на котором, мамочки, надо куда-то ехать…

– Вот оно, наше Серёгово! – торжественно провозгласила тётя Нюра и указала на двухэтажные строения на противоположном берегу, едва проглядывавшиеся в утреннем тумане. – Не робей, племяш, прорвёмся! – тётка подмигнула Мишаньке и решительно шагнула на покачивавшийся настил. – Это виднеются корпуса нашего санатория, – пояснила она и, обернувшись к сестре с племянником, подбодрила. – Смелее!

Крепко держась за заржавленные тросы, заменявшие борта, Мишка задумчиво смотрел на бурлившую тёмную воду. Недалеко от кордона тоже была речка, название которой говорило само за себя, – Переходница. Узкая, неглубокая, виляющая в зарослях осоки и прибрежных кустарников. Летом вода прогревалась настолько, что пескарей, которые грелись на мелководье, ловили руками и, весело смеясь, выбрасывали на берег. А тут…

– Тёть Нюр, – Мишка робко подёргал тётку за рукав. – А здесь акулы есть? – он боязливо покосился на бешено бурлящий водоворот.

– Были, да выловили их! – тётка задорно рассмеялась и потрепала Мишку по белокурым вихрам. – Не бойся, Мишка, всё будет хорошо! Ну, вот, почитай мы и дома!

Паром ещё не причалил, как следует, а тётка уже выпрыгнула на песчаный берег и, озабоченно оглядевшись вокруг, пробормотала:

– Что-то нас никто не встречает. Иль телеграмму не получили? Ну, Володька, я ему задам! – она погрозила кулаком неведомому пока Володьке, впоследствии оказавшемуся её мужем, и, нагрузившись сумками, стала подниматься по широкой тропинке на довольно крутой берег.

Трехкомнатная квартира, в которой жила тётка Нюра с мужем, показалась для Мишки сущим раем. Уставшего и измученного мальчонку напоили чаем и, чтобы не мешался, уложили в кровать, а сёстры принялись распаковывать привезённые вещи.

– Живите, сколько понадобится, там видно будет. Может домишко вам прикупим, может ещё чего подыщем. Комната всё равно пустует, – тётка тяжело вздохнула и добавила. – Детишек-то нам Бог не дал. Володя, муж, тот смирился, а я вот никак. Ты, Шурка, большая молодец, что родила пацанёнка! Видишь, как с твоим мужиком получилось, а у тебя ещё Мишка есть, – она метнула резкий взгляд на понурившуюся сестру. В квартире повисла напряженная тишина.