Максим Салямов - Потерянная юность

Потерянная юность.

Предисловие

.

Обычная история. Об обычном человеке с обычной судьбой… И необычайно добрым сердцем и обретением себя сквозь боль и зной.

–«Поздравляем! У вас родился мальчик»-произнесла акушерка. Наверно, для каждой женщины это самые главные слова в жизни. Когда после долгих месяцев ношения под сердцем в животе и долгих тяжелых родов, появляется на свет существо маленькое и непередаваемо родное. Плоть от плоти. В этот миг счастью нет предела, в огромном мире не найдешь более счастливого человека. Тогда сами ангелы спускаются с небес и любуются этой картиной. В этом есть тайна. И боль уже уходит на второй план, остаются только слезы счастья медленно текущие из глаз родившей.

.. И тогда страшный крик младенца, в ужасе непонимающего, что случилось, оторвавшего от матери, где было вся знакомо и просто. И этот первый глоток воздуха такого обжигающего легкие проникает внутрь и дарит жизнь иную, земную. Потом уносят от матери далеко- далеко, от этого ужас наполняет еще больше маленькое сердечко, и новый вихрь плача танцует по коридорам больницы, вылетает из дверей словно произнося, -«мир! Я родился!»

Через неделю встречают все родные ребенка с матерью. По очереди держа комочек любви, в чистом виде, такого слабого и беззащитного.

И пошли эти бессонные ночи, от каждого всхлипывания бегут к нему. Держа в руках до утра, чтобы он спал. И любуясь, любуясь своим живым ангелом, от него еще так пахнет Богом. Запах родного ребенка не сравнится по красоте и вкусу с самыми дорогими духами, запах самых дорогих духов блекнет.

Так проходят месяца, ребенок уже улыбается, узнает родных. Эти маленькие пальчики, когда сжимаются в кулачек, произношения звуков и еще по-детски пьяные глаза смотрят на тебя и есть райское счастье, которое описать по-настоящему не хватит никаких слов, – любовь не требует слов, она нуждается в заботе и внимание. И вот уже первые шаги, первое слово» мама», появляется характер, первое «можно и нельзя», первый ушиб и первый громкий смех, первый испуг и первая победа.

Меня привели в первый класс. К совершенно фантастическому учителю. За жизнь я встречал много людей и плохих, и хороших, но таких как Сара Генриховна, НИКОГДА. Это человек исключительный по своим личным качествам, тогда я ощутил впервые, что доброта может находиться и не в родных твоих домочадцах, а в совершенно другом человеке, которого ты не знаешь, с которым ты не проводишь большую часть своей жизни и который по большому счету тебе ничем не обязан. Как к каждому ученику она проявляла внимание, и это доброта пересекалась со строгостью. Не знаю, жива ли она, как сложилась ее судьба прошло уже очень много лет, но хочется верить, что у неё все хорошо. Все годы начальной школы прошли в радужном свете. Такое детство среднего школьника, той эпохи- во дворе всей гурьбой играли в прятки, дома мы жили в общежитие, и наша секция насчитывало пятерых детей, и вот этой толпой бегали друг за другом. Как и почти в любой секции общежития России были частые пьянки, отсюда драки, крики. Мы забегали по комнатам в страхе, ждали, когда на кухне все успокоится, и только потом выходили в коридор, смотря, что же там случилось.

Так и проходили будни. Отец работал, мать сидела дома, занималась домашними делами и уроками с нами. Не сказать, что жили бедно, но были моменты, когда не было хлеба на столе, а порой моментами стол и холодильник забиты под завязку. И если попросили описать отца одним словом, я бы ответил – Мужчина. Скажу одно -это та отцовская любовь, что пересилила материнскую. Однажды меня спросили, когда дело шло к разводу, – ты с кем останешься при разводе, с матерью или отцом? -, я не задумываясь ответил с отцом, хотя мама была для меня всем. Это женщина очень мудрая и умная, никогда в ссорах не манипулировала детьми, как делают многие женщины, держа ребенка за оружие. Я не вправе рассуждать правильно это или нет, пусть это останется на совести таких женщин.

Всегда был ребенком, летающим в фантазиях и очень впечатлительным, мог параллельно воображать себе другую жизнь, где был наделен необычайной способностью, к примеру, летать. И со временем начинал так искренне верить в этот себе созданный образ, что терялась грань между реальностью и вымыслом. Из-за этого было сложно учиться, так –как всегда витал в облаках, мечтая о чем-то далеком, не здешнем, и когда переспрашивали, что говорил учитель, я не мог часто ответить, и дело было не в памяти, а в рассеянности.