Андрей Проскуряков - Via Crucis

– И этому можно верить? Точно? Ты как историк что скажешь? – с сомнением в голосе спросил Борис.

– Проверить нет возможности. Сама записка Тимофея до нас не дошла, но не доверять епископу Авелю резона нет. Достоверно известно из архивов и воспоминаний тех времён, что перенос Тимофеева креста был намечен на август 1824 года. А потом всё отменили и почитаемую святыню в Лесном Озере оставили. Причина никому не была понятна. Видимо епископ не посчитал нужным делиться личным секретом при жизни. Только собственноручно написанные воспоминания Авеля проливают свет на многие события.

– А что за Мельхиседек там упомянут?

– Это келейник епископа, прошёл с ним рука об руку весь путь от Студиславльской обители до самой смерти Тимофея. Принял схиму, но в священный сан не рукополагался. Был хранителем креста до 1826 года. Вот даты жизни Мельхиседека, взяты из записок епископа Авеля: «Схим. Мельхиседек (Ворокушин) 1745 (г. Студиславль) – 1826 (Лесноозерский скит, Зарецк)».

– Считай, что приехали, – увидев, на обочине указатель сказал Борис. Автомобиль свернул с шоссе на узкую асфальтовую ленту, вихляющую среди подсолнечниковых полей. До Смысловки, согласно указателю, было всего 4,5 километра.

***

Игумен Вассиан Голимов был местный, смысловский. Он и провёл в родной деревне всё своё босоногое детство до окончания восьми классов, кроме одного короткого периода, когда он бросил школу в разгар учебного года и уехал на попутных машинах в Почаевскую Лавру, в которой обитала особая благодать, не такая как в Смысловке. Васенька, как назвали будущего старца при появлении на свет батюшка с матушкой, родился в той старой кособокой среднерусской деревеньке, где все мужики ходили в кирзовых сапогах и пили молочно-опаловый самогон, а бабы носили белые платки и знали множество то ли молитв, то ли заговоров. Советская власть в этой кондовой и архаичной атмосфере выглядела весёлой рождественской постановкой, а комиссары и партийные работники – ряжеными. Но старую церковь, ещё допетровской постройки, на всякий случай местные мужики разрушили в 1931 году, чтобы не выделяться. Особым почтением в деревне, где никакого храма с этого времени не было, а священник исчез неведомо куда и того раньше, году в двадцать пятом, пользовалась пожилая скотница Павлина Кондратьевна, или просто баба Поля. Муж Павлины Кондратьевны, егерь Влас Фёдорович Рыков, происходил из старинного рода местных староверов не ведомо какого толка. Прадед Рыкова ещё до Революции совершил паломничество во Святую Землю и поклонился там Гробу Господню. В память об этом событии он привёз подлинные стружки от этого самого гроба и хранил их в красивой жестяной банке от монпансье фабрики Ландрина. Обе святыни, стружки и банка, перешли в наследство к Власу Фёдоровичу, а после его скоропостижной смерти от избыточного приёма мутного самогона, столь обычной для всех мужчин Смысловки, стала главным достоянием бабы Поли.

Васенька часто ходил к хранительнице святыни, слушал библейские истории про Иосифа и Моисея, рассказы о Святом граде Почаеве и чудесах Лавры, учил наизусть девяностый псалом, подпевал пасхальным стихирам. Но, уходя, он всегда просил свою наставницу дать поцеловать ему святые стружки. Обычно Павлина Кондратьевна заветную баночку прятала, и абы кому не показывала. Но для Васеньки она всегда делала исключение, считая его душой святой, безгрешной. Невозможно сказать точно, что манило мальчика больше: цветная круглая жестянка со старинными буквами и разноцветными фруктами на крышке или сами побуревшие от времени священные кусочки древесины, привезенные из далёкого Русалим-града. Васенька сначала переживал, что стружек на всех не хватит. Ведь если все паломники возьмут себе по кусочку дерева, что же останется в Иерусалиме? Но баба Поля, как мудрая старица, объяснила, что священный гроб, скобли его или строгай, не уменьшается. На этом мальчик успокоился.

Вернувшись из Лавры домой в сопровождении милиции, где он пережил самое сильное детское потрясение, узнав, что Гроб Господень это каменная пещера, мальчик решил во что бы то ни стало стать священником и построить в Смысловке храм, тем более, что он внимательно наблюдал за монахами и перенял у них несколько красивых жестов, освоил неспешную походку, научился распевному чтению. Он поехал в Лесное Озеро, где жил знаменитый старец отец Павел, о котором хорошо отзывались в Лавре, и был очарован его простотой, сердечностью и мягкой иронией, не задевающей человека, но сбивающей с него спесь и самомнение. Васенька очень сильно захотел научиться и этому. Он запоминал манеры старца, его поговорки, манеру улыбаться и разговаривать. Авось и пригодится! После смерти иеромонаха Павла он, едва окончив восемь классов, прибился к отцу Мартирию. Больше нигде и никогда не учился, постигая духовные науки своим пытливым умом и ловя всё на лету с крестьянской ловкостью и хваткой.