Ольга Трушкова - Дом на горе, дом под горой. Рассказы

Баба Маня потуже перетянула тёплым платком ноющую поясницу, оделась, сунула отёкшие ноги в растоптанные валенки, вышла на улицу. «До обеда надо расчистить дорожки до бани и поленниц, а потом уже и за оградой буду траншею рыть», – решила она и взяла в руки снеговую лопату.

Длинная декабрьская ночь неохотно уступала место холодному рассвету, но он всё же одолел беспросветную тьму. Как ни черна она, а светлый день всенепременно наступит!

Почему она всё чаще и чаще вспоминает смешного Юрку из той невозвратной ранней юности? Полвека минуло, и много чего было за эти годы. Юрке давно уже пора затеряться в её памяти, он просто обязан был это сделать. Ведь она даже не успела его полюбить, потому что их дружба продлилась всего одно лето. Просто дружба…

Она закрывает глаза, и картины далёкого прошлого, подобно слайдам, сменяют друг друга.

Танцы в клубе. Недавно демобилизованный Юрка в окружении молодых ребят, а поодаль – она с подругами. Он сразу же выделяет её из толпы и провожает домой.

Вот старый деревянный мост через бурлящую Оку, к Ангаре устремившуюся. Огромная луна заливает неоном окрест и плещется в воде. Привалившись к покосившимся перилам, Юрка негромко поёт.

Луна, луна над берегом ласковым светит,

А море, а море целуется с луною….

Они спускаются на берег, садятся в одну из привязанных лодок. О чём велись их бесконечные разговоры, она уже не помнит, но помнит, как преданно смотрел на неё Юрка и как хорошо им было друг возле друга.

Ей – семнадцать, Юрке – двадцать. Их отношения чисты, как родниковая вода в верховьях Саян. Они даже ни разу не поцеловались.

А потом об их дружбе узнал её отец. Он пришёл в ярость. Отец, которого все окружающие считали человеком деликатным и сдержанным, мудрым и справедливым, закатил дочери оглушительную пощёчину, обозвал самыми оскорбительными словами и пригрозил:

– Смотри, шлюха: принесёшь в подоле – собственными руками удавлю! Ишь, с мужиками таскаться вздумала! Я дурь-то из тебя живо выбью!

«Воспитательную беседу» завершила вторая пощёчина.

После этой безобразной сцены она начала избегать даже случайных встреч с Юркой – они ей стали казаться наполненными чем-то невероятно постыдным, грязным, мерзким. Отец – это непререкаемо! Отец – это образец чистоты, непорочности, мудрости!

Потом был институт, возвращение в родной город, замужество, дети. В общем, всё, как у людей. С Юркой за прошедшие полвека они так ни разу не встретились. Даже случайно. От школьных друзей ей известно, что он по-прежнему живёт на улице Подгорной, был дважды женат и столько же разведён. Вырастил дочь и сына. Наверное, она тоже не затерялась в его памяти, если его дочь носит её имя.

Теперь два берега сибирской Оки соединяет бетонный мост, при виде которого ей вспоминается другой мост, деревянный, с покосившимися перилами, а из далёкого прошлого слышится забытая песня.

Луна, луна над берегом ласковым светит,

А море, а море целуется с луною…

Много воды унесла бурная Ока за минувшие полвека, и хорошо, что они с Юркой больше не встретились, ибо нельзя войти в одну реку дважды. Пусть он останется в её памяти тем озорным пареньком, тем весёлым острословом, любителем невинных, без пошлостей, анекдотов и розыгрышей, потому что был самой незапятнанной страницей её жизни.

– Слышь, Мань, а я в наш сельский ансамбль записалась, – восторженно сообщила Раиса своей закадычной подруге. – Буду исполнять народные песни.

Казалось, не только её глаза, но и многочисленные морщины излучали радость.

– Так ты ж петь не умеешь? – удивилась баба Маня.

– Ну, и что? Я ж не в солистки записалась, а просто в ансамбль. Ансамбль-то как называется? «Русская народная песня»! А я – кто? Народ! Давай и ты, Мань, записывайся.

Баба Маня только рукой махнула.

– Да ну тебя к лешему! Ты ж сама понимаешь, ежели я запишусь, то тебе не видать славы народной артистки нашего села.

В отличие от Раисы, баба Маня умела петь и в советское время участвовала в конкурсах на разных уровнях – от районного до областного. Дошла бы, наверное, и до кремлёвской сцены, но грянула перестройка, потом началось не пойми что. Тут уж не до пеньЯ стало, тут уж выжить бы…

– Ладно, не записывайся, – легко согласилась Раиса. – Но на концерт приходи обязательно. Нам костюмы одинаковые из райцентра привезли. Красивые, расшитые и понизу, и по кокетке.