Серафима Богомолова - Загадка Восточного экспресса

В этот момент, раздался предупредительный свисток, извещавший об отбытии поезда. Льюк прибавил ходу и через какие-нибудь пару секунд уже оказался рядом со мной. Стоявший у входа стюард ловко подхватил его чемодан и, пропустив нас в тамбур, захлопнул дверь вагона.

Поезд, вздрогнув, мягко заскользил по рельсам. За окнами в ускоряющемся ритме замелькали, пробивающиеся сквозь туман, огоньки железнодорожных фонарей.

Стюард передал чемодан Льюка своему напарнику и пригласил нас пройти на свои места.

В вагоне почти все огромные плюшевые кресла, утопающие коротенькими толстыми ножками в пушистом ковре, уже были заняты гостями Восточного Экспресса. На столиках, покрытых белоснежными скатертями, стояли небольшие торшеры. Бежевые плиссированные юбочки их абажуров нежно светились мягким светом.

– Правда очень уютно? – обратилась я к Льюку.

– Угу, – на мгновение прижавшись ко мне, прогудел он мне в ухо. Его влажные «кудряшки» упали мне на щёку.

– Позвольте, мадам, – произнес стюард, помогая мне снять пальто.

– Благодарю, – ответила я.

Поместив сумочку и перчатки на верхнюю полку, я села в кресло напротив Льюка.

– По-видимому, аристократы прошлого столетия не отличались особой высотой, – наткнувшись под столиком на мои коленки, произнес он.

– А знаешь, что в России говорят на эту тему? – отозвалась я.

– Ты имеешь в виду тему ног?

– Да нет, – отмахнулась я. – На тему мало места.

– А-а-а…

– В тесноте, да не в обиде!

– Как тонко подмечено, – придвинув свою ногу к моей, произнес Льюк.

В это время к нам подошел стюард с подносом, на котором стояли бутылка шампанского и два хрустальных бокала, украшенных золотыми вензелями Восточного Экспресса. Поставив поднос на столик, стюард ловко откупорил бутылку и разлил искрящееся вино по бокалам.

– За нас? – предложила я тост.

– За тебя, ma chérie, – прошептал Льюк и поднес свой бокал к моему.

Встретившись, их хрустальные бока издали легкий певучий звон.

Я отпила шампанское и, поставив бокал на столик, взглянула в окно. Там все также стелился густой туман.

«Надеюсь, он вскоре рассеется», подумала я, ведь вся прелесть таких путешествий состоит именно в созерцании расстилающихся и убегающих за горизонт пейзажей…

Переведя взгляд на Льюка, я заметила, что перед ним на столе появился какой-то блокнот, в котором он начал что-то сосредоточенно набрасывать. Его «кудряшки» в теплоте вагона подсохли и теперь тугими завитками ниспадали на лоб, даже немного лезли в глаза, но он их будто и не замечал, так был увлечен своим занятием.

Стараясь не проявлять слишком открытого интереса, я стала украдкой рассматривать пассажиров за соседними столиками. У противоположного окна сидела американская пара среднего возраста, с жаром обсуждавшая аутентичность интерьера нашего салона. Особенно их волновала сделанная на стенках инкрустация танцующих девушек в греческом стиле.

Над креслом Льюка виднелись платиновые локоны какой-то пожилой дамы. У её ног лежала, похожая на толстенькую лисичку, небольшая рыжая собачка.

В креслах наискосок сидели видный мужчина в твидовом пиджаке и девочка лет десяти с копной золотистых волос. Мужчина читал какие-то сводки в газете «Financial Times», а девочка с интересом всматривалась в лежавший перед ней на столике планшет.

Я закрыла глаза.

Салон тут же наполнился смехом, громкими возгласами и звоном бокалов. У противоположного окна появились два парижских денди в черных смокингах.

На местах видного мужчины с золотоволосой девочкой теперь сидели девушки в море шелка и шифона. Их волнами уложенные короткие волосы украшали бриллиантовые заколки, длинные страусовые перья и небольшие, похожие на перевернутые горшочки, шляпки. Перед девушками на столе стояла бутылка шампанского, и были разбросаны несколько цветных фишек казино.

В кресле напротив меня, всматриваясь в темноту за вагонным окном, сидел высокий незнакомец с соболиными бровями. Отражаясь в стекле, черты его лица то исчезали, то проявлялись вновь. Всматриваясь в них, я пыталась понять, кого он мне так напоминает. Но картинка, дразня и раззадоривая, ускользала от меня, не давая зафиксировать её в памяти.

Будто почувствовав на себе мой любопытствующий взгляд, незнакомец резко повернул голову в мою сторону и, встретившись со мной глазами, обжег меня своим взглядом.