Дмитрий Дурнев - Герои моего времени

На какое-то время все они умолкают. Отец медленно и сосредоточенно жуёт, Денис прислушивается к бубнению телевизора – рассказывают о каком-то церковном празднике, мать думает о чём-то своём.

– Ну, наливай третью, что ли, отец, – говорит она, наконец. – А то сидим, как на поминках.

Наблюдая за тем, как отец наполняет стопки водкой, она как бы невзначай объявляет:

– Татьяну твою на днях встретила. Не забыл ещё? – спрашивает, улыбаясь лукаво. – Помнишь, отец, как он в детстве за ней бегал?

Отец деликатно молчит, делая вид, что сосредоточен распределением водки по стопкам.

Щёки Дениса заливаются лёгким румянцем.

– Училище она закончила, теперь вот в аптеке работает фармацевтом, – продолжает мать. – Признала меня. «Привет, теть Галь, как дела, как здоровье?» Улыбается. Цветёт вся. Про тебя, кстати, спрашивала. Мол, как там Денис, что делает? Я ей и говорю, что отучился мол, диплом получил. А она: «В Москве, наверное, работать останется?»

– Мать! – произносит отец, резко кашлянув. Взгляд его суров. – Ты это… – трёт ладонью подбородок. Видно, хочет, что-то сказать, но, похоже, не считает удобным при сыне. Помолчав, ворчит: – То ей наливай, а то болтовню на полчаса развела.

– А что я такого сказала? Так, просто… Подумаешь, поинтересовалась девчонка, где парень работать будет…

– Мать!

– Ой, ну, ладно, ладно, – произносит она примирительно. – Погляди-ка, Денис, какой отец у нас сегодня строгий. К чему бы, а? – качает головой. – Так что ж это мы? – спохватывается, суетливо подхватывает стопку. – Ну, давайте, что ли, выпьем. Вы-то ещё посидите, а я пойду, прилягу, на дежурство мне в ночь. Да, Дениска, ты вечерком-то к бабушке загляни. Ждёт небось…

…Мать ушла в спальню, а Денис с отцом остались для продолжения банкета. Денис жуёт, налегает на домашние разносолы. А отец к еде не притрагивается. Задумчив. По лбу его гуляют складки. Губы едва заметно движутся, словно беззвучно говорит о чём-то.

– Вот что, сын, – произносит он, наконец, вслух, – скажи мне, что делать собираешься.

Положив вилку на край тарелки, Денис сообщает:

– На работу устроюсь.

– Куда, если не секрет.

– В школу хочу попробовать.

Отец награждает его долгим пристальным взглядом.

– В свою, что ли, в первую? – уточняет.

– Ну да, попытаюсь. Не возьмут, тогда во вторую пойду.

Отведя взгляд, уперев его в стол, отец говорит:

– Значит, учителем будешь.

– Ага.

– Что ж… Нужное дело. Полезное.

Наполнив две стопки водкой, отец поднимает свою.

– Ничего, сын, прорвёмся. А мать… Ты на неё внимания не обращай. Своим умом живи. Жизнь, она всё на свои места расставит.

…К семи часам вечера, Денис вдоволь насиделся за праздничным столом, наобщался с отцом и даже успел вздремнуть в своей комнате. А в начале восьмого отправился к бабушке. Живёт она в частном секторе, на противоположном конце города. Дом её виден издали: барачного типа, длинный и приземистый, крыт черепицей и обнесен невысоким дощатым забором. Над крышей высокая печная труба. На фоне свежевыбеленных стен выделяются ярко-синие резные наличники. Когда-то был он на две семьи, но лет десять назад хозяева второй половины переехали к детям в Москву, и дом целиком отошел бабушке.

Денис подходит к калитке, дёргает за ручку. Закрыто.

– Что, нет Петровны? – звучит у него за спиной дребезжащий старушечий голос.

Обернувшись, Денис видит перед собой пухлую бабулю не по-летнему укутавшуюся в потрёпанного вида осеннее пальто до пят. Из-под его полы торчит носок валенка.

– Нет, – отвечает Денис.

– Всё ходит где-то, – ворчит бабуля, теребя кончик вязанного шерстяного платка, покрывающего её голову. – Ходит… Никогда не застанешь. И что у неё за дела такие? – вопросительно смотрит на Дениса.

Тот пожимает плечами.

– А ты, стало быть, внук?

– Ага.

– Помню-помню… Вот такусенький был, – ладонью бабуля отмеряет на уровне пояса. – Помню, конфеты любил… «Алёнка», «Мишка косолапый», чтобы шоколадные, значит. Придёшь ко мне: «Баб Дусь, конфету дай!».

Денис пытается припомнить описываемые бабулей события, но не выходит.

– А я тебе, – продолжает бабуля тем временем, – «Нету конфет». А ты мне серьёзно так: «Не приду больше!» Ну что тут поделаешь? – смеётся она жиденьким старческим смехом.

Посмеявшись, она прикрывает глаза и принимается беззвучно жевать губами и легонько покачивать головой. Продолжается это так долго, что Денис уже начал сомневаться: не заснула ли она? Наконец, бабулины глаза приоткрываются, а губы, пожевав ещё немного, выдают: