Сергей Милютин - Керкопорта. Фантастические повести и рассказы

Глаза «папаши» лихорадочно блестели. «А, ведь, он опасен. И около дома, наверняка, дежурит пара громил, готовых на все, – вдруг подумал Ио, – Почему мне не страшно?»

Он вспомнил слова Гогенхайма: «Вы выглядите как бывалый мужчина средних лет и обладаете эрудицией умудренного человека. Но Ваш нынешний тип поведения, скорее, похож на подростковый: неоправданно низкая чувствительность к опасности и категоричность суждений юнца. Оба недостатка обычно проходят с опытом. Но Вы-то как раз личный опыт и утратили. По мере восстановления памяти все вернется. Но пока просто имейте в виду: не рискуйте и постарайтесь относиться к чужим слабостями более снисходительно.»

– Скажите, мсье Кураж, – Ио задумчиво опустил голову, – Вас не волнует этическая сторона вопроса? Ведь, фактически это грабеж людей, оказавшихся в отчаянном положении.

Кураж посерьезнел, поджал губы.

– Простите, уважаемый Ио, но никакого грабежа нет. Обычная торговля в соответствии с ее сутью, не изменившейся за тысячелетия. Люди отдают то, что им нужно меньше, за то, что им в данный момент жизненно необходимо.

«Папаша» придвинул кресло ближе и доверительно наклонился к Ио.

– Задумайтесь, Ио – мы же фактически спасем десятки людей от голодной смерти. Ну а тысячи процентов прибыли – разве не достойная плата за такое благодеяние и риск, с ним связанный?

Ио изобразил последнее колебание.

– Кстати, насчет риска. Скажите, а раньше- то Вы этим занимались? Поймите правильно, я не делал до сих пор ничего подобного. Мне бы не хотелось бы влезать в дело, в котором участвуют одни дилетанты. Сами понимаете, какое сейчас время. Шалости, к которым раньше власти относились весьма снисходительно…

– Об этом не беспокойтесь, – с улыбкой оборвал его Кураж, – За последние несколько месяцев я уже сделал целое состояние на таких операциях в Париже. И как видите, жив и на свободе. А представьте себе, как мы развернемся с Вашими возможностями! Что же касается упомянутых Вами властей…

Губы Куража презрительно скривились, он откинулся на спинку кресла

– Я бы сказал им так: если вы не можете спасти людей от голодной смерти, мешать это делать другим любым способом – цинизм девяносто пятой пробы.

– Вам представится прекрасная возможность поделиться своими соображениями с представителями власти непосредственно, мсье Кураж, – раздался спокойный, даже ленивый голос из коридора.

– Что? Что происходит? – Кураж от неожиданности неловко вскочил и едва не рухнул набок вместе с креслом, – Жанно! Пьер! – крикнул он в темноту.

Оттуда вышли полицейские, которых он явно не ожидал увидеть.

– Если ищете своих помощников, то они уже у нас, – в пятне сумеречного света возник офицер в капитанском мундире, с прямой спиной, осанкой военного и лицом человека, буднично и скучновато уверенного в собственной правоте.

– Господин капитан? – Кураж поспешно повернулся к капитану, – Можно переговорить с глазу на глаз?

«Вот это реакция!» – невольно восхитился Ио.

– Нельзя, – офицер зевнул, прикрыв рот рукой в перчатке, – Предлагать мне взятку или пытаться договориться как- то иначе – бессмысленно. Забудьте, Кураж. Все кончено.

Профиль капитана особенно четко отразился тенью на стене.

– Феб, неужели это ты? – Ио с удивлением увидел на лице «папаши» искреннюю, хотя и изрядно истерическую радость.

Еще больше Ио изумился, когда Кураж вскочил и бросился к офицеру с явным намерением заключить того в объятия. Капитан с сонно полузакрытыми глазами, названный Фебом, недовольным жестом отстранил порывистого гражданина от себя. Коммерсанта тут же крепко подхватили под руки двое полицейских и вдавили обратно в кресло.

– Мсье Кураж, – скучным голосом продолжил капитан, как ни в чем ни бывало, – Вы признаете, что только что предлагали господину Ио присоединиться к банде, уже несколько месяцев занимающейся спекуляцией продовольствием в районе особого положения?

Кураж приоткрыл рот, судорожно втянул воздух, словно разучившись дышать.

– Можете не отвечать, – капитан пожал плечами, – Для осуждения достаточно фактов и без Вашего признания. Так что сейчас – в камеру, а завтра – военный суд.

– Как военный, какой военный? – задержанный побелел, – Я же – штатский!

– Ваше преступление в прифронтовой зоне подпадает под юрисдикцию военных властей, – снизошел до объяснения офицер, – Пару месяцев назад к прифронтовой зоне отнесен весь Париж – пруссаки в прямой видимости. Так что и без Ленинграда на высшую меру Вы уже наторговали.