Юлия Климова - Дом певчих птиц

Папа не осмотрел комнаты, не выпил чая с печеньем, не показал, на каком диване или кровати можно устроиться. Быстро поцеловав меня в висок, похлопав по плечу, он коротко сказал: «Скоро увидимся», и ушел, прикрыв за собой дверь. Около минуты я стояла неподвижно, представляя его серьезное лицо с высоким лбом, тяжелыми бровями, крупным носом… Но потом послышалось отдаленное пение птицы, и я тряхнула головой, торопливо прогоняя тягостные мысли. Каникулы слишком короткие, их категорически нельзя тратить на уныние.

Первым делом я зашла в комнату, из которой доносились неугасаемые мелодичные переливы. Включила свет, сделала несколько шагов к старомодному круглому столу, занимающему приличное место около окна, и замерла, сфокусировав взгляд на клетке.

– Оранжевый, хохлатый… – тихо произнесла я, чувствуя себя профессором-орнитологом. – И, конечно, кенар. Девочки, если верить интернету, так петь не могут. Эй, тебя как зовут?

Птица замолчала, легко перепрыгнула на соседнюю ветку и посмотрела на меня так, точно мы были знакомы как минимум сто лет.

Петербург. Далекое прошлое…

Соня и не предполагала, что за последние месяцы к ней прилипло столько грязи. После бани внимательно посмотрев на свои руки, она обнаружила ручейки бледно-голубых вен под светлой кожей и коротко вздохнула. Были времена, когда она жила гораздо лучше: ела сытнее и чаще, носила не лохмотья, а добротную одежду (пусть и ношенную кем-то ранее, купленную на одной из ярмарок). Но это было давно, лет пять назад, тогда ее мать не пила и даже подумывала осесть в одной из деревень. Хотя, наверное, воображение сейчас искажает картины прошлого, растягивает дни, добавляет тепла и света. Не особо длинными были те периоды жизни (месяц, два?), и трудно вспомнить подробности, их раздавили последующие лишения и лед одиночества.

Под ногтями тоже виднелась синева, и это очень не понравилось Евдокии Семеновне.

– Тощая… Ох, тощая… И бледная как вчерашняя покойница… Дня три бы тебя на мясе подержать, уж поди зарумянилась бы тогда. А ну потри щеки. Да не жалей, три и щипай их сильнее!

Соня принялась щипать щеки, но пальцы не слишком-то слушались. Из-за нервной дрожи, бегущей по телу, трудно было стоять ровно, а уж что говорить об остальном. Жизнь вновь менялась, и стоило ли надеяться, что в лучшую сторону? «Зачем же я пела, зачем! Какая я глупая…»

Прохор ждал около небольшого магазинчика. Нетерпеливо расхаживая вдоль стены, украшенной трещинами и шелухой облупившейся краски, он нервно приглаживал длинные волосы и поглядывал то на небо, но на полки с посудой в витринном окне, то на проезжую часть.

– Наконец-то, – недовольно выдохнул он и сразу схватил Соню за руку. – Чистая… Да, так она выглядит гораздо лучше.

– Не продешеви. И помни: половина моя! Я твоих побирушек кормлю и терплю целыми днями, должок пора бы и отдать.

– Не волнуйся, получишь половину, я свое слово всегда держу.

– Не смеши!

– Сказал – отдам, значит, отдам! – Прохор начал раздражаться, пигментные пятна на длинном носу запрыгали, губы скривились. Он не любил выслушивать затяжные нравоучения, и было видно, как ему хочется поскорее уйти. – Нам пора, как бы дело не сорвалось… – Не попрощавшись с матерью, Прохор резко развернулся и дернул за собой Соню. С каждой секундой его шаг ускорялся, на лице появилась ледяная победная улыбка. – Скорее, скорее, – произнес он тихо, точно поторапливал себя и время.

– И немедленно возвращайся! Слышишь?! – донесся требовательный голос Евдокии Семеновны.

Но Прохор не ответил, мысленно он явно был уже далеко.

Соня мало понимала происходящее, но с каждым шагом в голове все ярче и ярче вспыхивала догадка: «Меня продают?» А уж потом, ближе к рынку, начали кружить другие вопросы, более бледные, но настойчиво дребезжащие и тоже пугающие: «А кому?», «Интересно, сколько я стою?», «Неужели я больше никогда не увижу Петьку и Соловья?..», «Останусь ли я жива?!»

Около первых рыночных лотков в глазах от страха потемнело, но Прохор не собирался останавливаться, он уверенно шел дальше, то хмуря брови, то улыбаясь. Полы его длинного поношенного пальто развивались и хлопали, точно крылья черного ворона.

– Где один, там и второй… Что ж я раньше не додумался… Ничего, налажу торговлю, и пойдет как по маслу… Это ж какие деньжища можно иметь… Сообразить бы, куда еще кого пристроить… Отребья на улицах полно, найти не проблема… – отрывисто бормотал он, глядя под ноги.