Наталья Долбенко - Восточные сказки Исмигюль

Плача навзрыд, она кинулась к нему, обняла старика и спросила сквозь слезы:

– Можно я стану звать вас теперь батюшкой?

Тут уже дед прослезился. Скипятил чай, а девушка стала готовить пироги, чтобы отпраздновать такое событие.

Дедушка был довольный, улыбался и не мог нарадоваться своему счастью. Помолился Аллаху и поблагодарил его за приёмную дочь. А её синие глаза так ласково смотрели на него, что он прослезился. Девушка так была ему благодарна за обретенную новую жизнь, что старалась помогать ему по хозяйству как только могла.

– однажды попросила, чтобы он её отвел к знахарке. Та встретила их радостно, угостила чаем с лепешкой и девушка поклонилась старушке.

– Я благодарю вас, почтенная, за исцеление и хотела научиться тоже врачевать.

Знахарка на желание её ответила согласием и девушка стала жить у неё и учиться её ремеслу. А когда прошёл год, девушка вернулась к дедушке. Люди

стали ходить к ней и она лечила любые болезни. Слава про неё разлетелась по всему белому свету.

– в то время у хана был больной сын и он послал слуг за лекарем. Приехали за ней и увезли во дворец. У девушки с собой были самые сильные травы от всех болезней и когда её привели в спальню к принцу, она даже не поняла, кто на постели лежит. Высохший почти труп еле дышал. Она потрогала лоб – он был холодный. Вздохнула сочувственно юная целительница и попросилась на кухню. Там она заварила травяной чай и, остудив, принесла принцу. Дала больному выпить отвару – он еле-еле глотал и после каждого глотка долго отдыхал.

Когда выпил пол бокала, тут же уснул крепким сном и проспал пять часов, а когда проснулся, сразу тихим голосом попросил покушать. Шах так обрадовался, что готов был расцеловать девушку.

Когда через неделю сын и вовсе встал на ноги, отец попросил целительницу остаться и выйти замуж за его сына. Она согласилась, только захотела, чтобы и дедушку, и знахарку привезли тоже жить во дворец. Шах согласился.

Сыграли веселую свадьбу и зажили все вместе долго и счастливо.

Путник, дослушав вместе со всеми сказку, не открывая глаз, слегка ухмылялся: до чего странный этот народ, вдохновляется на работу какой-то ерундой. Как же они тогда работают?

А чайханщик с дехканином обсуждали рассказ гончара.

– Думаешь, он сам придумал? – кивнул в сторону рассказчика крестьянин.

– Вряд ли, – покачал головой хозяин заведения. – К нему вчера приехали родственники из соседнего кишлака и привезли оттуда подарки и новые сказки Исмигюль.

– Да, теперь понятно, – расплылся собеседник в довольной улыбке, – у нее всегда разные. Да пусть Аллах не иссушит источник ее фантазии.

Тут в разговор вмешался гость, услышав уже знакомое имя:

– Вас так впечатлила эта пустая детская сказка? Кто поверит в нее?

– Господин, – повернулся к нему чайханщик, – мы люди простые и жизнь наша не блещит чудесами. Мы сами с утра до восхода солнца встаем, благодарим Всевышнего за новый день, ниспосланный нам, грешным, и идем трудиться, чтобы наши семьи не голодали. А она помогает нам,

дает силы не унывать, не сдаваться и продолжать надеяться на чудо.

Однажды нам всем воздастся и снизойдет на землю рай.

– Хм, – только и хмыкнул гость, а про себя подумал: – Много она сама в жизни чуда получила? Только и живет своими глупыми сказками и людей дурит.

Постепенно весь чай

допили и стали

расходиться, кто по

мастерским, кто в поле.

Путник решил тоже

сходить с одним из

присутствующих и

посмотреть, что

сегодня он будет

делать,

вдохновившись, так

сказать, новой сказкой.

Дехканин не

возражал. Взял с

собой бурдюк с

кумысом, пару ржаных

лепешек и кусок

брынзы, позвал с

собой старшего

сынишку и

отправились все

втроем на поле, где

уже колосилась

пшеница.

– Надо начинать ее

жать, а то вороны поклюют и испортят половину.

Он протянул сыну серп и они принялись жать и складывать в небольшие снопы.

Спутник сидел в тени чинары и размышлял: какая ж рутинная и трудная

– них работа по жаре, согнувшись, ползать по полю ради каких-то мизерных колосьев.

– А что вы будете делать с соломой? – окрикнул он их. Крестьянин протер потный лоб рукавом и улыбнулся: