Array Сборник: «Лимонка» в войну

Утром Олег извинился, объяснив свое поведение усталостью с дороги. Он оказался хорошим, простым парнем, хотя от недоверия к нам не избавился до самого нашего расставания. У него сейчас всё в порядке, воюет в одном из отрядов ополчения.

Вот так мы не разобрали на органы Олега.

Шмель, июнь 2015

Я родился и вырос на территории СССР, являюсь свидетелем всех тех социально-экономических и политических ужасов, которые постигли его жителей после варварского разрушения нашего социалистического государства (гражданские войны, территориальные конфликты, навязанная правящей капиталистической элитой межнациональная рознь, тотальное обнищание масс, высочайшая социальная дифференциация, эпидемия алкоголизма и наркомании и т. д.) и, естественно, поддерживаю прогрессивную левую и народно-освободительную борьбу во всех экс-советских республиках. Речь идёт о движениях, политических организациях и идеях, которые имеют сильный социалистический посыл и несут в себе отрицание произошедшего контрреволюционного буржуазного переворота, который, например, привёл к тому, что значительные территории, исторически населённые преимущественно русскоязычными жителями и в прошлом (до братского СССР) принадлежавшие России (Крым, Новороссия), оказались частью крайне националистического русофобского псевдогосударственного проекта под названием «Украина», и проживающие на них люди подвергаются жесткой этнической и экономической дискриминации со стороны правящей этнократической элиты.

Это, разумеется, касается и Латвии, где я являюсь активистом местного отделения партии «Другая Россия» и членом «Штаба Защиты Русских Школ» и вместе со своими товарищами выступаю за социальную справедливость, сохранение школ с русским языком обучения, против находящейся у власти националистической клики, за дружбу народов, за налаживание экономических и политических отношений нашей Республики с Россией и за её участие в тех интеграционных процессах, которые происходят на Востоке (я имею в виду Евразийский союз, СНГ, Таможенный союз и т. д.).

Я с большим энтузиазмом воспринял те демократические процессы, которые произошли в Крыму и на юго-востоке Украины после евронацистского путча на Украине – образование 27 февраля Народного правительства Аксёнова с провозглашением курса на проведение референдума о статусе их региона и массовые антиолигархические и профедералистские протесты на Донбассе во главе с Павлом Губаревым.

В Крым я прибыл в начале марта со своими российскими товарищами по партии «Другая Россия» и вступил в отряды самообороны. Совместно с крымчанами, приехавшими сюда жителями Донецка, Луганска, Днепропетровска и гражданами некоторых бывших Советских Республик мы, в частности, охраняли еще не сдавшуюся украинскую воинскую часть в Симферополе, регулярно проверяя выезжавший оттуда и въезжавший транспорт на наличие оружия; постоянно патрулировали город, поддерживая там порядок, и охраняли здание Крымской прокуратуры.

Это была вполне официальная служба, которую наша рота проходила в ночное время – мы были одеты в камуфляж и вооружены. Кто-то из приезжих ребят жил в казармах, а местные днём уходили домой; я же в дневное время находился в штабе «Другой России» – небольшой квартирке, которую мы сняли в центре города. На отдых времени практически не оставалось, поскольку, поспав несколько часов после дежурства, я обычно направлялся на площадь Ленина, где участвовал в массовых торжественных мероприятиях, организованных в предвкушении референдума, выступал на митингах около памятника Ленину и общался с представителями различных пророссийских и коммунистических организаций.

Находясь в Крыму, я был свидетелем просто небывалого вожделения масс и эйфории, будоражившей их сознание в связи с освобождением из-под киевского диктата: по улицам Симферополя ходили толпы людей с российской и советской символикой, проезжали машины с водружёнными на бампере российскими флагами; чуть ли не каждый день на площади Ленина проходили концерты и всевозможные праздничные мероприятия, посвящённые возвращению Крыма в материнское российское лоно. Большая часть опрошенного мною населения – на улицах, в магазинах, парках и т. д. до референдума планировала сказать решительное «да» России, а после – с радостью приветствовала свершившееся долгожданное объединение.

Хочу сказать, что я лично во время своего ночного дежурства в Крыму ни разу не столкнулся с какими-либо эксцессами или вооружённым противостоянием. Правда, 17 марта в наш город прибыл 17-летний экстремист «Правого сектора» из Львова и обстрелял одну из украинских воинских частей со строившегося 6-этажного здания, убив при этом одного украинского солдата и одного бойца Самообороны и ранив нескольких человек. Целью этого террориста было посеять панику среди людей и внести раздор между Самообороной и сдававшимися украинскими военными. Поскольку Верховный Совет Крыма где-то ближе к середине марта уже провозгласил независимость Республики и готовился к проведению референдума, украинским солдатам было предложено либо оставаться служить в новом государстве, либо уезжать на Украину. Никакого насилия к украинским силовикам мы не применяли. Я несколько раз беседовал с ними – вполне добродушные люди, говорившие, что являются патриотами Украины и собираются возвращаться домой, но крайне недовольны случившимся в Киеве государственным переворотом, считая, что именно из-за этого и произошла уже безвозвратная потеря Крыма.