Array Сборник: «Лимонка» в войну

Когда я был в мае арестован на Луганщине украинскими силовиками, то один из них – русский – в ходе политической беседы на повышенных тонах сказал, что он типа выступает и против «киевского майдана», и против «майдана на Донбассе и в Крыму», и крайне недоволен тем, что его дом и семья находятся в Крыму, а он служит в украинской армии и теперь ему придётся потерять свою недвижимость (это он считает величайшей трагедией, чуть ли не сломанной судьбой!). Я ему возразил: «А кто тебе мешает поехать в Крым, объяснить свою ситуацию, принять российское гражданство и оставаться там вместе со своей семьей – работа найдётся». Он же ответил, что не хочет в Россию. Но ведь это дело его личного выбора, где жить.

После референдума по статусу Крыма, когда 97 % жителей проголосовало за воссоединение с исторической Родиной, я отправился с товарищами в Донецк (18 марта), дабы принять участие в митингах и демонстрациях трудящихся, планировавших провести аналогичный референдум на Донбассе.

Мощные народные протесты начались на Донбассе фактически одновременно с Крымом, и еще 23 февраля люди пришли к горсовету, а 1 марта во главе с Губаревым – к Обладминистрации, чтобы высказать своё недовольство победой майдана. Надо, кстати, отметить, что как Крым в 1991–1992 годах, так и Донбасс в 1992–1994 уже проводили заседания своих верховных советов и всенародные референдумы, на которых большинство населения высказывалось за широкую автономизацию своих регионов или независимость, что было вызвано как этнонациональными особенностями этих территорий – большая часть населения русскоязычные и русские, как историческими особенностями – раньше и Крым, и Донбасс являлись частью России, но по административным соображениям были при СССР переданы Украине, так и экономическими причинами – в постсоветские времена украинской «оккупации» Крым превратился в депрессивный дотационный район, а Донбасс получал недостаточное количество финансовых отчислений от общегосударственного пирога на социальные нужды, развитие инфраструктуры, модернизацию промышленности и т. д. – гораздо меньше, чем запад и центр Украины при внесении гораздо больших налогов в общий бюджет (то есть фактически обкрадывался).

Таким образом, идея автономизации или независимости исторически населённых преимущественно русскоязычными жителями регионов Украины не возникла как-то спонтанно после февральского путча, а вызревала и давала о себе знать в виде всевозможных политических проявлений (референдумы, акции протеста и т. д.) уже давно, сразу же после распада Союза, и явилась следствием смычки двух факторов – экономического регресса и создания новыми правителями этнократической Украины (способ, при помощи которого пришедшая к власти буржуазия, в том числе и выходцы из партноменклатуры, решившие конвертировать власть в собственность, смогла отвлечь украинские массы от снижения уровня жизни, сплотив их вокруг идей «Великой Самостийной Украины» и борьбы с во всём виноватыми москалями).

Находясь в Донецке, каждую субботу и воскресенье мы с товарищами ходили на массовые митинги, которые проходили на площади Ленина, а затем участвовали в многочисленных демонстрациях и шли к зданиям обладминистрации или городского Совета. Большая часть народа в то время выступала с пророссийскими лозунгами, ибо, воодушевившись крымским успехом, мечтала, что Россия примет и их в своё добродушное лоно. Люди держали в руках флаги СССР, России, Донбасса, Донецка и требовали проведения референдума о статусе региона подобно крымскому. Мы общались с представителями различных политических организаций и планировали совместно пойти в городскую администрацию к местным депутатам и в жёсткой форме потребовать у них высказать своё отношение к проведению референдума – «либо вы за, либо против». И если против, то почему? В таком случае на депутатов, которые чинили препятствия проведению референдума, мы собирались оказать жёсткое давление, типа оклеивания их домов критическими листовками, блокирования их личного автотранспорта и т. д. Параллельно мы также планировали в один из дней захватить здание обладминистрации и городского Совета – все это обсуждалось на наших встречах с общественными движениями. На митингах народ постоянно вспоминал о герое донецкого сопротивления Павле Губареве, который в марте был схвачен СБУ, жестоко избит и оправлен в киевскую тюрьму. Мы требовали отпустить Губарева. На тот момент его формальным заместителем был Роберт Доня, весёлый харизматичный парень, руководивший недавним захватом СБУ. Доня пользовался необычайной популярностью в толпе и обычно появлялся в конце митинга на очень короткое время, а часто и вообще не приходил на наши мероприятия, поскольку СБУ установило за ним слежку и несколько раз нападало на его машину, стреляло в упор и т. д. Роберт Доня сказал, что берёт нас в свою команду.