Руслан Искандаров - Пока идет мотор

– Хочу поступить в театральный институт! – протараторил я.

– Чего? – единственное, что промолвила она.

В ее вопросе слышались насмешка и ехидная нотка непонятного возмущения. На самом деле это «чего» огорчило меня чуть ли не до слез. Мне вспомнилась бабушка, я вообще часто вспоминал ее, когда начинались разногласия с родителями, и пытался понять, а как бы она отреагировала. Она наверняка обрадовалась бы и дала свое благословение.

Я быстро взял себя в руки и вопреки родителям побежал на прослушивания. Наивный мальчишка… я оббегал все пять столичных театральных ВУЗов и с треском провалился во всех. Весь май и июнь прошли в институтах, и все без толку. Нескончаемые мотания по городу, ожидания и унижения на прослушиваниях, все это я испытал на пути к своей профессии, на пути к своему успеху. Это реальная мясорубка, в ход летели руки, ноги и даже головы. Я знал много баек с прослушек о том, как пытались сброситься с окна, умоляли на коленях дать еще один шанс, изменяли внешность и так далее. Только сейчас я понимаю, что это были неадекватные и дикие поступки отчаявшихся людей, и эти истории можно вспоминать лишь с пивом в руках. Ну а дальше за мной последовала череда неудач: разумеется, в первый раз при поступлении я пролетел, с другими институтами тоже, надеялся на театральный – не вышло. Про «запас» даже не думал, так весь год и болтался, родители были страшно злы на меня. Зато подрабатывал, ходил на курсы актерского мастерства и двадцать седьмого марта следующего года, как сейчас помню, попал во ВГИК на третий тур. Радости были полные штаны!

Только дома особо никто не обрадовался. Мать сказала: «Молодец», отец просто промолчал.

– Ну что даст тебе этот театральный? – не унималась мать.

– Это моя жизнь, Мам, – ответил я.

И я был прав, это была моя жизнь. Учеба в театральном институте стала лучшим временем в моей жизни. Я был счастлив, и я счастлив до сих пор. Театр пришел в мою судьбу, когда мне не хотелось жить: умерла бабушка, друзья бросили, и я навсегда потерял девочку, которую любил. Институт спас меня, но прыжок в него был затяжным.

Я был полностью уверен в себе, когда явился на третий тур. Все было не зря, очередной тур был пройден, оставалось сдать сочинение и коллоквиум. Наплыва абитуриентов уже не было, лестницы и подоконники пустовали. В коридоре стояла волнительная тишина, не зря говорят: последний бой, он трудный самый. Каждый, кто прошел прослушку и пришел на конкурс – личность. Вопрос лишь в том, станет ли он творческой единицей?

На экзамене я с легкостью написал сочинение и сильно не переживал по этому поводу, потому что я могу сочинить все, что угодно, мне нравится излагать свои мысли и у меня это хорошо получается. При всем при этом я много читаю, и на экзамене был полностью подкован.

Завершающая ступень к покорению театрального – коллоквиум. Это была беседа ни о чем. Меня просто спросили: «Почему ты хочешь стать актером?». Я ответил прямо и, как понимаю сейчас, очень дерзко: «Умен, красив и чертовски талантлив, поэтому я точно знаю, что мое место здесь». Для артиста театр – это священное место, это храм. Так говорит каждый абитуриент из года в год. И видит Бог, я не слукавил тогда. На самом деле мне хотелось видеть себя в кино, на экране и еще жутко хотелось утереть нос всем подхалимам, которые на протяжении жизни утирали нос мне. Я победил, но для некоторых это стало концом, не всем улыбнулась удача. Мне было очень жаль низенькую девчонку, которая пролетела на этом последнем этапе. Я буквально выбежал со слезами на глазах из института, надо было радоваться, а я плакал, идя по Вильгельма Пика, потому что есть удача в этом мире, но не у всех…

Вот так я и поступил в один из самых лучших театральных ВУЗов столицы. Я уже был не абитуриентом, а полноценным студентом. На первом же курсе я удачно сдал экзамены, несмотря на огромную нагрузку. А далее меня втянуло в водоворот общажной и студенческо-театральной жизни, это было незабываемо.

Уткин Руслан, только не подумайте, что я начал свой актерский путь под этим именем. На момент моего выпуска я общался с пиар-менеджером театральной компании, и она сказала мне: «Нет, с такой фамилией известность тебе не светит. Ты будешь миллионным обладателем птичьей фамилии, произнося которую о тебе не вспомнит ни один кастинг-директор. Как на счет чего-нибудь кошачьего, утка? Муррррр, – замурлыкала она, – Руслан Мур!» Она действительно была профессионалом и была права. Я могу с полной уверенностью сказать, что половина творческого успеха состояла из нужных мне людей, а другая половина – от меня самого. Так на российском киноолимпе появилось новое имя.